Революция русских снов

Кто такой русский? Тот, кого заставили в школе прочесть Достоевского, насильственно провели через Третьяковскую галерею и вынудили списать со шпаргалки сочинение по Горькому?

Существует множество вариантов идентификации – по политическому, духовному, этническому, культурному и многим другим критериям. Тем не менее, все эти определения рациональны, а потому могут быть лишь в разной степени правдивы, но не истинны. Истинная идентификация не укладывается в формальные рамки.

Русский – это тот кто видит русские сны.

Психологи и, так называемые, ученые круги, могут думать, что сны лишь побочная операция мозга. Но это не так. Сны – это наши русские сказки, но не читаемые или прослушиваемые, а непосредственно переживаемые, это безграничная вселенная смыслов предшествующая яви, это все что может и не может быть.

Способны ли сегодня мы видеть сны?

Современный человек, европеец, присягнувший идолу прогресса, не видит снов. Впрочем, они ему и не нужны. Он учится, работает, развлекается… Ему повышают зарплату и должность – он рад. Сны ему ни к чему. Они лишь нарушают логичную схему жизни.

А что же русский человек? Он сдал на отлично экзамен, ему повысили зарплату – он обрадовался, но остался в глубине души печален. Его печаль выше бытовой суеты, и никакие успехи не способствуют ее преодолению. Ему явно чего-то не хватает… Но об утраченном он помнит лишь факт утраты.

Тогда русский человек выпивает, и не строгую дозу, а избыточную, но это не спасает и не открывает ему пути к забытому. Он лишь получает временный протез утерянного, не имеющий с ним ничего общего. Ведь ему нужна не алкогольная иллюзия, а дорога в затерянный мир – мир русских сновидений, который скован зловещими печатями.

Иногда отдельным снам удается вырваться из тюремного лагеря, и они одиноко блуждают по постсоветским пустошам. Никто их не видит, никто о них не помнит, никто не проявляет к ним интереса. Наверно, их уже очень много, целые толпы бесцельно скитающихся по русской земле сновидений.

О снах надо вспомнить, их надо увидеть и дать им свободу – так русский человек обретет себя. А для этого он должен разбить телевизор вдребезги! Вовсе не тот, что возможно создает фоновый шум в вашей комнате, а другой, внутренний, который как болезнетворный вирус проник в артерии русской сущности.

Все современное общество настроено на тотальное инфицирование людей и народов этой болезнью. С самого детства, сначала при содействии милых Хрюши и Степаши, потом уже менее милых Тины Канделаки и Ксении Собчак, вводится вирусный субстрат, закрывающий от русского человека мир сновидений. Экран телевизора или монитора, прорастающий в русской душе становится дверью темницы.

Едва ее строительство завершается, человек теряет всякую связь со снами, и превращается в космополитически настроенного телепузика. Что это значит? Это значит, что для него больше нет мира потенциального, и ему неоткуда черпать идеи и вдохновение для того чтобы творить русскую реальность, наполнять ее деяниями. Ему остается механически повторять случайные реплики, фрагменты, сцены, которые отражаются от экрана на пузе его опустошенной души. В конце концов, все его бытие замыкается на этот внутренний экран, карикатурно изображающий духовное и душевное содержание. А общество в целом становится суммой экранов, упорядоченно или хаотично отражающих друг на друга пустые кванты информации.

Такова современность.

Но экран должен быть разбит, а мрачный морок развеян. Компромиссы недопустимы. Любая уступка – предательство по отношению к русским сновидениям, а значит и всему русскому миру. Один разбитый экран – это слишком мало.

Порочная матрица должна быть разрушена, потому что русские сны жаждут свободы, а русские люди жаждут их обрести.

Нужна революция.

Революция русских снов, которая сметет стены телевизионной Бастилии, высвободив прекрасную, животворящую стихию, наполняющую обезличенный мир смыслом!

Однако, есть риск, что в ней растворится вся русская реальность без остатка. И тогда встает следующая сверхзадача – создать из стихии нечто величественное.

Империю русских снов.