• О ПРОЕКТЕ

Первая часть статьи.

Продолжение:

Эта же самая война дала начало еще одной вещи, а точнее мемориальному объекту. Известному Арлингтонскому кладбищу. А что в нем такого особенного, спросит кто-то? А особенной является история его появления и при желании можно отыскать схожие сюжеты подобного рода «хозяйственной деятельности” на чужой территории в истории века 20-го. Так вот, территория этого кладбища в своем исходном виде не что иное, как поместье главнокомандующего армии Конфедерации генерала Ли, которое называлось Арлингтон. В самом начале войны эта часть штата Виджиния попала под оккупацию федералов и осталась под их контролем и в один какой-то день командир оккупационных частей, фрустрируя по поводу гибели в одном из сражений своего сына, в отместку стал хоронить павших федеральных солдат на территории поместья, а сына он похоронил в любимом розарии жены генерала Ли.

Не обошлось, разумеется, без криминализации и послевоенного юридического преследования поверженного противника в лице солдат и офицеров Юга. Что касается второго, то после захвата и включения обратно в Союз территории Конфедерации ее военнослужащие были лишены полностью гражданских прав. Затем, конечно, сразу в том же 1865-м году начался процесс т.н. «амнистии». В первую очередь он коснулся рядовых, а затем постепенно и офицерского состава в зависимости от звания. Безусловно, все это было в достаточно легкой форме, как можно увидеть, однако дело не в этом. Дело в прецеденте подобного рода практики в отношении подданных другого суверенного государства. Ведь что такое, в конце концов, амнистия? Это, если в первом приближении, досрочное снятие с человека вынесенного судом наказания. То есть помилование. Меж тем правовая оценка в отношении этого человека и его действий сохраняется. Таким образом, солдатам и офицерам Конфедерации сказали: «В общем так, ребята, вы все равно предатели, бунтовщики и преступники, но мы великодушно вас прощаем и не менее великодушно протягиваем вам руку, дабы включить в состав полноценных граждан США».

1

Но поскольку борьба Конфедерации таким образом безапелляционно трактовалась как криминал, то совсем уж обойтись без «воплощенного Зла» в человеческом обличии было нельзя.

В качестве такового был вполне предсказуемо найден капитан Генри Вирц, бывший комендант лагеря для военнопленных Андерсонвилль, в котором на заключительном этапе войны действительно сложилась крайне тяжелая ситуация, на что были свои объективные причины. Официально лагерь для военнопленных назывался Самтер и располагался неподалеку от города Андерсонвилль, штат Джорджия. Этот лагерь был самым большим на территории Конфедерации, в течение более, чем года его существования (с конца февраля 1864 года до окончания войны) в нем побывали более 45,000 солдат Союза, из которых 13,000 человек погибло из-за плохой санитарии, недоедания и погодных условий. Число пленных быстро увеличивалось, а продовольственная ситуация в воюющих штатах резко ухудшалась.

В июле 1864 года комендант лагеря, капитан швейцарского происхождения Генри Вирц отпустил под честное слово 5 солдат Союза, чтобы доставить на Север петицию, подписанную большинством заключенных, с просьбой возобновить обмен пленных. Однако петиция была отклонена и солдаты вернулись в лагерь, чтобы сообщить об этом товарищам.

Максимальная численность пленных в лагере была в августе 1864 года (33,000 человек). Смертность в этот период была очень высока. Лагерь прекратил свое существование с окончанием войны, в апреле 1865 года, а его коменданта, Генри Вирца арестовали в мае 1865 года и отправили в тюрьму в Вашингтоне. Военный трибунал во главе с генерал-майором Лью Уоллесом предъявил Вирцу обвинение в “организации заговора с целью нанесения вреда здоровью и жизни солдат Соединенных Штатов, удерживаемых Конфедеративными Штатами в качестве военнопленных” и в убийствах солдат Союза “в нарушение законов и обычаев войны” в 13-ти пунктах. Во время суда Вирц заболел, но заседания продолжались и Вирц присутствовал на большинстве слушаний, лёжа на кушетке.

Заслушав показания 160 свидетелей, суд признал Вирца виновным по 10 пунктам из 13. Его приговорили к смертной казни через повешение. 6 ноября Вирц написал президенту Эндрю Джонсону  прошение о помиловании, но ответа не получил. В ночь перед казнью, его адвокат от имени одного из высокопоставленных чиновников администрации президента предложил Вирцу смягчение наказания в обмен на показания против бывшего президента КША Джефферсона, но Вирц отказался.

Приговор был приведен в исполнение 10 ноября 1865 года в 10:30 во дворе старой капитолийской тюрьмы при большом стечении народа. Во время казни солдаты Союза скандировали: «Вирц, помни Андерсонвилль”, и когда верёвка не переломила позвонки, Вирц умирал в течение нескольких минут под продолжающиеся выкрики солдат.

Многие на Юге считают, что Вирца сделали козлом отпущения. И на то есть веские основания. В частности, показания свидетелей путались, во время некоторых пунктов обвинения Вирц вообще отсутствовал в лагере. Но самое интересное наступило через 11 дней после приведения приговора в исполнении. Оказалось, что главный свидетель обвинения Феликс де ла Бом оказался лжесвидетелем, так как является не тем, за кого себя выдает и вообще он дезертир. Да и та история с петицией об обмене пленными как-то не очень вяжется с образом законченного садиста, которого хлебом не корми, а дай садистски помучить пленных.

В 1909 году в Андерсонвилле установили монумент Генри Вирцу, как называют его южане: памятник “узаконенному убийству” (Monument to “Judicial Murder”).

Как уже сказано, сложившаяся в лагере ситуация, была следствием объективных причин, которые уже были обозначены. И главная из них – катастрофическая ситуация с продовольствием на территории Конфедерации. А еще с одеждой, особенно теплой, обувью, из-за чего некоторые солдаты маршировали даже босиком (Особенно тяжело им приходилось, когда ударяли морозы (а в Америке это происходит не так уж и редко), и замерзшая грязь превращалась в «битое стекло». Жительница городка Скоггстон, штат Теннесси, видевшая корпус Лонгстрита на марше, записала в своем дневнике, что она никогда не забудет «этих оборванных, босых техасских мальчиков, которые, проходя мимо моего дома во время отступления к Ноксвиллу, оставляли на снегу кровавые следы».) – нехватка была буквально во всем, кроме оружия и боеприпасов.

2

Как уже писалось, Конфедерации удалось создать свое оружейное производство, но попытки наладить также снабжение армии и всем остальным не увенчались успехом. Более того, того же продовольствия не хватало не только армии, но и всему гражданскому населению Юга. Следствием этого стало два неприглядных явления, с первым из которых командование армии южан всячески боролось, а на второе по чисто человеческим причинам смотрело сквозь пальцы. Первым из них является мародерство, особенно если война переходила на территории федералов. Еда, одежда и даже шляпы. Еще одним источником пополнения запаса униформы были убитые солдаты «янки». Единственное их перекрашивали из синего цвета с использованием красителя из скорлупы грецкого ореха, в результате чего она приобретала темно-оливковый цвет. И таковой в армии конфедератов был распространен наряду с серым. Странно, что левые писаки не окрестили еще конфедератов «коричневой чумой 19-го века».

Вот как описывал в 1864 году типичный внешний вид конфедерата один из бойцов армии Северной Вирджинии: «Этот типичный солдат вооружен винтовкой системы Энфилд и 40 патронами к ней. Через плечо он носит скатанное поношенное одеяло со связанными внизу концами, кусок палаточного брезента и дырявое пончо. Его «униформа» сильно поношена, одна штанина оторвана до колена, а у самодельных башмаков так разбиты носы, что сквозь дырки видны голые ступни. На его голове сидит потрепанная засаленная шляпа неописуемого вида. Так выглядит человек, несущий на своих плечах надежды и мольбы Конфедерации на окончательную победу. Он голоден, он грязен, он носит лохмотья, часто у него нет обуви, но, несмотря на все это, он один из лучших воинов, которых только можно встретить на страницах американской истории».

Другим явлением было…  большое число дезертиров. Но дезертировали вовсе не из-за нежелания воевать. Просто, невозможно было удержать солдата, если он получал из дома письмо, где жена писала, что маленький сынишка плачет по ночам от голода, а дочка хоть и не жалуется, но каждый день становится все более тощей. И офицеры южан все это прекрасно понимали, потому  и не препятствовали своим бойцам уйти домой. Тем более, что уладив хоть как-то дела дома, солдат снова возвращался в подразделение и вставал в строй. Поэтому совершенно очевидно, что ситуация, сложившаяся в Андерсонсвиле, даже при самом лучшем коменданте, которого только можно было бы найти, просто не могла быть иной.

3

На Севере таких бед не знали и не испытывали ни в чем нужды. Самое благодатное дело, уплетая хороший сандвич и попивая кофе, клеймить южных «зверей», которые, видите ли, не разместили пленных в этаком отеле Хилтон по программе «все включено». Однако, продолжая сравнения, мы увидим еще интересные параллели: в федеральной армии северян мародерство тоже имело место и изрядное. Но если генералы южан всячески с этим боролись вплоть по приказов о расстреле за такие деяния, как это было в ходе Мерилендской кампании 1862-го года, то некоторые генералы Союза целенаправленную войну с гражданским населением Юга сделали частью своей стратегии.

И здесь самой одиозной личностью будет генерал Уильям Текумсе Шерман. Использованием в ходе своего «марша к морю» в 1864-м году тактики «выжженной земли» он оставил о себе и особенно в Джорджии самые печальные воспоминания.

4

5

6

И Шерман не является каким-то единичным случаем или исключением. В качестве еще одного примера подобных умонастроений можно привести командира 3-й бригады 1-й дивизии 5-го корпуса Стронга Винсента. Именно в состав этой бригады входил полк полковника Чемберлена, который оборонял холм Литл Раун во время Геттисбергского сражения. «Мы должны сражаться более жестоко, иначе мы будем становиться в тупик на каждом шагу – писал он о конфедератах. – Жизнь солдата и даже жизнь женщины и ребенка на всем Юге не имеет никакой ценности, когда на весах лежит целостность Сюза». К счастью, в ходе этого боя его сразила пуля южан и, во всяком случае, он, в отличие от Шермана, не смог воплотить свои чаяния в реальность.

Да и было бы странно не получить такого рода поведения в армии, где имелись целые полки, набранные из самых настоящих уголовников. Например, таковым был 6-й Нью-Йорксий, известный также как «Зуавы Билли Уилсона», о котором говорили, что туда невозможно быть зачисленным, не «отмотав» предварительно срок в тюрьме. Когда это подразделение «борцов за свободу и демократию» выступило наконец маршем из Нью – Йорка, местные власти сразу же зафиксировали резкое, в два раза, снижение в городе уровня преступности.

И наконец, я хотел бы коснуться еще одной и довольно малоизвестной страницы войны между Севером и Югом, а именно участие в войне на стороне «расистов, плантаторов и рабовладельцев», то есть Конфедерации племен северо-американских индейцев.

Здесь я вместо своего повествования позволю себе обширное цитирование работы А. Абакумова «Малая Конфедерация»: Индейская территория в войне Севера и Юга», которая достаточно полно раскроет этот весьма малоизвестный аспект войны Юга и Севера.

Итак: «За последнее десятилетие перед войной Индейская территория превратилась в один из самых развитых регионов США к западу от Миссисипи. Правительства «Пяти цивилизованных племен» открыли первую сеть бесплатных школ в стране. У индейцев был самый высокий уровень грамотности на Западе. Большинство образованных индейцев умело читать и писать на двух языках – английском и своем родном, который сами сделали письменным, изобретя свои алфавиты. Они печатали на двух языках газеты. Многие приняли христианство.

В самой крупной индейской республике – Территории Чероки – в конце 1850-х годов насчитывалось около 22 тысяч жителей. Из них только 4 тысячи чероки-мужчин считались гражданами и имели право голоса. Остальную часть населения составляли женщины и дети чероки, темнокожие (около 4 тысяч, в основном рабы), белые (около 1 тысячи) и индейцы других племен. Около 1500 индейцев посещало 30 общественных школ, где все учителя (кроме двоих) также были чероки.

Когда южные штаты вышли из Союза, индейские республики оказались перед тяжелым выбором. У них установились прочные экономические и культурные связи с южанами – Индейскую территорию в литературе иногда даже называют «малой Конфедерацией». Однако вопрос о единодушной поддержке КША не стоял. Не все индейцы восприняли «южный образ жизни». Если у чокто и чикасо таковых было большинство, то у чероки, криков и семинолов оставались приверженцы традиционного уклада. Они сторонились городов, занимались привычным хозяйством и не собирались вмешиваться в конфликт белых людей. Среди чистокровных индейцев активно работали миссионеры-аболиционисты. Сильнее всего против рабства были настроены семинолы, которые давно жили с темнокожими бок о бок и укрывали у себя беглых рабов. Наконец, были те, кто не хотел изменять старым договорам с федеральным правительством и рушить наладившуюся за последние годы жизнь. Кто-то не забыл, что с исконных земель северяне и южане прогоняли индейцев сообща. Ко всем белым, независимо от цвета мундира, они относились одинаково.

У криков и особенно у чероки «конфликт двух миров» усугублялся еще и тем, что в годы Великой депортации часть индейцев пошла на компромисс с федеральным правительством. Эти индейцы переселились на Запад добровольно, на более или менее сносных условиях. Остальных депортировали насильно. Уже на Индейской территории между чероки – сторонниками и противниками компромисса началась настоящая гражданская война, которая прекратилась только при вмешательстве федеральных властей. В 1861 г. именно члены «договорной партии» (наиболее американизированная часть общества) активнее всего поддерживали сецессию. Напротив, их политические противники – даже имея интересы на Юге – порой отказывались вмешиваться в конфликт просто потому, что не желали иметь с ними ничего общего.

Индейская территория интересовала конфедератов из-за своего выгодного стратегического положения. Имелись планы использовать ее как плацдарм для наступления на Канзас и Миссури. Однако, когда агенты Конфедерации начали свою агитацию среди индейцев, выяснилось, что значительное их число предпочло бы сохранить нейтралитет и не порывать с Союзом. К тому же в начале 1861 г. на Индейской территории стояли федеральные гарнизоны и работали федеральные агентства по делам индейцев. Правда, большинство агентов симпатизировало конфедератам.

В мае 1861 г. воинские части США были выведены, их сменили подразделения КША. Нейтралитет был нарушен. После первых поражений северян (Булл-Ран, Уилсонс-Крик), многие индейцы сочли, что правительство Союза неспособно, да и не желает, их защищать. Их собственные «конфедераты» уже создавали вооруженные отряды (так, добровольцы-чероки Стэнда Уэйти в участвовали в битве при Уилсонс-Крик) и угрожали взять власть в свои руки. Индейские правительства не хотели терять средства, предназначавшиеся в компенсацию за уступленные на Востоке земли и к тому времени находившиеся в банках южных штатов. Наконец, на Индейскую территорию просочились слухи о планах Вашингтона снова переселить индейцев, а их владения открыть для белых поселенцев. В частности, будущий госсекретарь Уильям Сьюард в октябре 1860 г. заявил, что для благополучия Америки необходимо освободить от индейцев земли к югу от Канзаса.

В этих условиях даже наиболее последовательным противникам участия в войне (в частности, верховному вождю чероки Джону Россу) пришлось пересмотреть свои взгляды. Немалую роль в этом сыграли ораторские способности конфедеративных дипломатов, прежде всего Альберта Пайка, «архитектора» союза с индейцами, и Дугласа Купера, федерального агента у чикасо и их будущего командира в войне. Летом-осенью 1861 г. «Пять цивилизованных племен» одно за другим приняли Декларации независимости и подписали договоры о союзе с Конфедерацией.

Юридически смена «великих отцов» с вашингтонского на ричмондского на индейцах отразилась слабо. В новых договорах по большей части переписывались основные положения старых. Индейские республики объявлялись протекторатами КША; правительство Конфедерации переложило на себя все обязательства по опеке и защите индейцев, ранее возложенные на федеральные власти. Еще в середине марта 1861 г. при военном министерстве КША было создано собственное Бюро по делам индейцев, первым главой которого стал Дэвид Хаббард. Индейцы не считались гражданами КША, но наделялись рядом общих с ними прав – в частности, право свободно передвигаться и заниматься бизнесом на всей территории Конфедерации. Однако в этих договорах имелись два положения, которые федеральное правительство давно обещало реализовать, но так и не сделало этого. Граждане индейских республик получили право посылать своих делегатов в конфедеративный Конгресс и право на вхождение в состав КША на правах штата. Последнее было прописано в договоре с чокто и чикасо, к которым могли присоединиться и остальные «цивилизованные племена».

Договоры предусматривали создание индейских вооруженных отрядов для защиты своих границ. Индейцы сформировали свои армии по образцу американской, разделенные на роты, батальоны и полки (соответственно, полк состоял примерно из 10 рот по сто солдат в каждой). Крики и чероки, как самые многочисленные, выставили два полка (1-й и 2-й Коннострелковые), чокто и чикасо выставили один на двоих, семинолы – батальон. Общая численность этих подразделений составила около 5 тысяч человек; к концу войны она увеличилась до 10 тысяч».

Ну дальше были 4 года изнурительной войны. Итоги этой войны для Индейской территории были очень тяжелыми. За годы войны экономика индейских республик оказалась полностью разрушенной – значительная часть окультуренных земель превратилась в выжженную пустыню. Многие из индейцев погибли. После войны «Пяти цивилизованным племенам» пришлось восстанавливать отношения с США, заключая новые договоры. Но это уже ничего не меняло в будущей судьбе индейцев, которая была предрешена. В послевоенные годы остатки автономии, еще имевшиеся у индейских республик, методично уничтожались, от самой Индейской территории кусок за куском отчуждался в пользу белых поселенцев. В 1907 г. Индейская территория была окончательно ликвидирована и вошла в США как штат Оклахома. Причем замечу, что речь идет всего лишь об Индейской территории «цивилизованных племен». В целом же, в последующие десятилетия индейцы были согнаны с резервации, подвергнуты геноциду, а их земли захвачены. Ну а на Юге после окончания войны официальный Вашингтон провел так называемую Реконструкцию. Если в двух словах, то перекраивание экономики, общества и его образа жизни под северные стандарты. И хоть тотальной переделки и «перевоспитания» вряд ли стоило ожидать, но в любом случае это был уже не тот Юг, что до войны. Ну а теперь уже официально единая, проникшаяся общеамериканским северным Духом нация американцев продолжила свой исторический путь, к которому вполне предсказуемо в веке 20-м добавился еще «миссионерский дух» радикальной демократии и демократизации, описанный в первой части. Ведомая им окрепшая цивилизация торгашей и спекулянтов, уничтожившая Европу и европейскую традицию у себя, в 20 веке пришла в саму Европу. Для очередной «реконструкции» с кока-колой, джинсами, Домами Америки и т.д.

Мы же должны помнить, что за десятилетия до этого, первой линией обороны на пути этих «реконструкторов» встала «серая стена» героических солдат и офицеров Армии Конфедерации.

7

Источник

vespa