• О ПРОЕКТЕ

Часть первая: традиции и инновации.

Часть вторая: качество жизни и технологии будущего.

 

Мы продолжаем обсуждать аспекты правоконсервативной политической доктрины грядущего Русского национального государства.

 

Решение проблемы самоидентификации русского человека и восстановление русского социогенетического архетипа.

Осознавая себя нацией, необходимо все-таки чётко понимать и то, кем мы есть здесь и сейчас, в нашем настоящем. Как показывают исторические примеры, самым эффективным приспособлением для сосредоточения национального самосознания является «герой нашего времени», благодаря которому создается всеобъемлющий архетипический образ, обобщающий все устремления нации к сверхзадаче, которую предстоит сформулировать. Идентификация – это отождествление себя с образом человека, который здесь и сейчас формирует историческое задание нации.

Очевидно, что особенности национального характера обязательно должны учитываться руководством государства в своей повседневной деятельности. Важным условием успешной политической деятельности служит отчётливое понимание элитами архетипа собственного народа. В идеале же элиты должны сами быть носителями этого архетипа. Сегодня в России мы, к сожалению, видим несколько иную картину. Зачастую «герой нашего времени» идентифицируется с бандитом, олигархом, гламурным наркоманом-бездельником или проституткой. Эта фрагментарность сама по себе рассредоточивает сознание, не позволяет ему концентрироваться. Такое сознание не способно сосредоточиться на сверхзадаче.

Любые ценности существуют в рамках четко определенной системы координат и раскрываются в этических и моральных нормах. Сегодня нам предложена замена «старых» ценностей на «новые», при которой мы должны отказаться от культурно-нравственных основ, выпестованных нашей историей, формировавших самобытность русского архетипа, на ценности материальные, воплощение которых может быть лишь вожделенной, недостижимой мечтой. Государство как механизм, формирующий сверхзадачу нации, не создает новой ценностной системы, альтернативной ценностям общества потребления. Логика российских элит проста: Россию нужно модернизировать, чтобы на равных конкурировать с основными мировыми игроками. Но данная модернизация может осуществляться исключительно на базе либерального западного проекта. Иными словами, для российских элит такие понятия как эффективность и конкурентоспособность связаны только с либеральными реформами. 

К примеру, к 1941 году в тяжёлой обстановке военных поражений Сталин вынужден был произнести всенародно те имена, которые с 1917 года ни разу не произносились с высоких трибун. Сталин оказался перед необходимостью употребить единственные подходящие «ключи» и тем самым распечатал русский архетип. Этот обновлённый национальный архетип одержал победу над сильнейшим врагом, восстановил разрушенное Отечество и добился колоссальных результатов в культуре и науке, пока к середине 1970-х годов не ослабли его жизненные силы в силу ряда причин.

Действия, поступ­ки, проявления чувств, возбуждаемые этническим архетипом, бывают гораздо более сильными, чем побуждения, инициируемые в психике человека простыми воздействиями окружающей его среды. Поэтому руководству русского национального государства следует провести глубинные исследования с целью выяснения запросов, предпочтений и ожиданий, формирующихся в обществе, выявить опорные точки, связав которые, будет возможно сформировать фундамент, отправную точку, соответствующую целям нации. Для этого требуется выпестовать образ героев нашего времени, которые так или иначе дискретно обозначаются на культурном поле и формируются сейчас спонтанно. Нужно выявить, сформулировать, возглавить и развить данные модели, придав им максимальную органичность и обозначив эволюционный путь развития.

Возврат к русскому социогенетическому архетипу – условие подлинной модернизации России.

Архетипы – это те культуропорождающие субстанции, которые находятся в глубинах индивидуального и коллективного подсознательного. Архетипы наследуются подобно тому, как наследуется строение тела, они задают общую структуру личности и последовательность образов, всплывающих в сознании при пробуждении творческой активности. Социальная антропология выделяет три основных уровня социогенетического архетипа: генетический, геносоциальный и социальный.

 

Генетический уровень (генотип) – это набор наиболее устойчивых национально-психологических характеристик, которые передаются от поколения к поколению. Основными компонентами этого уровня являются: национальный менталитет, национальный склад ума и национальный темперамент. Конечно, речь идет не о полной генетической предопределенности формирования этих компонентов, а лишь о весомой роли генетической составляющей. То, что наследственность играет ощутимую роль в процессе формирования личности верно как для отдельного человека, так и для нации в целом.

Геносоциальный уровень.

Основными компонентами этого уровня являются национальный характер, национальные стереотипы и национальные чувства. Элементы этого уровня, с одной стороны, детерминированы компонентами генетического уровня психического склада нации, с другой – социальными факторами. Геносоциальный уровень занимает промежуточное положение между социальным и генетическим, и этим обусловлена степень возможности трансформации элементов этого уровня. Если элементы социального уровня могут меняться на протяжении жизни конкретного индивида по нескольку раз, в особенности в переломные периоды для жизни этноса, а элементы генетического уровня практически неизменяемы на протяжении всей жизни индивида, то элементы геносоциального уровня могут меняться, но, как правило, очень ограниченное количество раз.

Социальный уровень.

На этом уровне проявляется широкий спектр разнообразных отношений представителей этноса к различным явлениям окружающего мира. Основными компонентами этого уровня являются национальные интересы и ориентации, национальное самосознание, национальные традиции и обычаи. Передача элементов социального уровня национального психического склада в процессе социализации является важнейшим признаком элементов этого уровня. Национальные интересы и ориентации, и национальная самосознание, национальные традиции и обычаи, — все это человек получает в процессе социализации, и все эти элементы относительно легко поддаются трансформации, в особенности в переломные периоды в развитии нации. Однако, потеряв традиции, изменив национальные интересы, нация часто возвращается к ним через определенный промежуток времени, и значимую роль в этом процессе исполняют элементы, в первую очередь, генетического уровня национального психического склада, которые выступают своеобразным магнитом, к которому элементы других не жестко привязаны, и притягиваются только элементы, имеющие определенные качественные характеристики, элементы же с противоположными качествами – отталкиваются.

Для того, чтобы существовать полноценно, нации необходимо знать свои достоинства и недостатки, свои ценности и предпочтения, свои идеалы. Нация обдумывает, пытается проанализировать и понять себя, свое бытие. Какой же социогенетический архетип необходимо восстановить в сознании русского народа? Вопреки невиданным историческим испытаниям русский национальный характер в основах своих неистребим, до тех пор, пока жив народ. Русский архетип возник в результате взаимодействия уникального субъекта и обстоятельств его жизнедеятельности. На формирование характера русского народа повлияли три основных фактора: языческая природа восточнославянских племен (этнический генотип), Православное христианство (духовный архетип), уникально суровые условия выживания (исторический архетип), которые требовали культивирования в себе определенных качеств.

Базовыми особенностями русского архетипа являются: преобладание моральных составляющих – прежде всего, чувство ответственности и совести, а также особое понимание взаимоотношений личности и общества. Это обусловлено рядом причин, прежде всего тем, что из «века в век наша забота была не о том, как лучше устроиться или как легче прожить, но лишь о том, чтобы вообще как-нибудь прожить, продержаться, выйти из очередной беды, одолеть очередную опасность» пишет Иван Ильин. Существенным фактором формирования русского архетипа, безусловно, является Православие. Православная культура не подавляет богатую природу славянина, но обуздывает, окультуривает, созидательно ориентирует душевную энергию, претворяя стихийные доблести в добродетели нравственного существа. Через Православие в русском характере отразились такие доминанты как: духовность, соборность, универсальность, стойкость, открытость, отзывчивость и терпение. Отсюда и колоссальная выносливость и сила жертвенности русского народа. Великая русская культура являет собой в материальных формах духовный порыв к Богу – к истине, добру, красоте. Это культ Истинного Бога, а не земных идолов, культура культа Духа, а не плоти.

Русский человек не законник.

Моральное повеление воспринималось не по букве, а по духу, не как формальный императив, а как призыв сердца, добро и зло на Руси имело не столько юридическое, сколько духовное значение. Русский творит добро не столько по долгу и требованиям закона, сколько по любви и естественному тяготению к добру. В истории формирования русской правовой культуры права и свободы не имели экономического и политического измерения, осмысляясь в духовных связях с землей, общиной, духом предков, в связи с чем в нормативном регулировании общественных отношений приоритетное значение имели религиозные и моральные нормы и ценности. Некорректным является утверждение о правовом нигилизме русского народа, так как право традиционно в русской национальной государственно-правовой традиции выполняло существенную инструментальную функцию: закон служил государственным механизмом достижения и обеспечения, прежде всего, духовно-нравственных идеалов и потребностей общества, а расхождение законодательства и архетипов, обусловливающих оценку закона в категориях порядка, справедливости, добра и зла, вызывало деформации в правовой системе.

Русский человек по природе своей аскетичен, он умел и желал довольствоваться необходимым, ибо только по таким нормам можно было выжить в суровых условиях, которые приучили нас к самоограничению в материальной жизни. Поэтому среди русских не было распространено накопительство, стремление к обогащению любой ценой. В русской жизни материальное стяжание никогда не было общественным идеалом, не было европейского пиетета перед собственностью и богатством. Достоинство человека определялось внутренними качествами, а не объемом капитала. В русской жизни не могло утвердиться всевластие денег. Русский идеал – не индивидуальное богатство, а разумный достаток. Русскому человеку было свойственно трудолюбие и предприимчивость, иначе он не освоил бы огромные пространства за исторически короткий срок. Характер хозяйствования не был хищническим, потребительским, не перемалывал природные ресурсы. Русский человек бережно относился к природе, ибо в его жизнеощущении природа – не отчужденная холодная натура, из которой можно насильственно извлекать потребительскую пользу, а живая и родственная сущность.

Русский народ духовно мобилизуется в пограничной ситуации, несущей угрозу существованию. Но и наличие смертельной опасности, и осознание её – только необходимые, но не достаточные условия для национального пробуждения. Для общенационального единения необходим волевой импульс Верховной власти (!), способный выразить и защитить высшие национальные интересы, возвысившись над всеми распрями в обществе и расколами между обществом и властью. Вместе с тем, русский человек не способен на сверхмобилизацию ради обогащения, материальных целей, но совершает чудеса героизма при защите Родины и священных для него ценностей либо при выполнении великой исторической миссии. Ибо для русских людей важно, чтобы жизнь была пронизана высшим смыслом.

Государственное сознание у русских всегда было державным, имперским. Оно отражало климатические условия, геополитическое положение России, постоянные агрессии против нашего народа. Это требовало сильного государства и стимулировало покорение земель агрессоров. Государственный инстинкт русского человека делал его природным монархистом. Верховная власть в традиционной России, более чем где-либо, руководствовалась императивами христианской морали. На Западе государственная власть строилась на основе правовых и политических механизмов, которые призваны действовать самодостаточно и независимо от состояния морального и интеллектуального уровня людей. В России же власть наделялась нравственно-религиозным призванием. Особенно драматичными для русского человека оказывались времена разрушения государственности. Ибо сильное государство было для русских людей формой самосохранения и выживания в суровейших исторических условиях. Государственность воспринималась по преимуществу не как источник и блюститель закона, а как духовно авторитетный институт, венчающий традиционный жизненный уклад. Поскольку верховная власть воспринимается русским народом более сакрально, чем в Европе, то преступления власти, то есть ее десакрализация, неизменно пробуждают в народе агрессивные стихии, порождающие русский бунт – раскрепощение низших инстинктов при разрушении традиционных устоев, когда в условиях бессмыслицы существования и безнаказанности человек вдруг ощущает себя сгустком слепой стихии.

Необходимо учитывать и специфически русское переживание свободы как воли. Если западный человек стремится к завоеваниям формальных прав и свобод, зафиксированных юридически, то русскому человеку менее интересны внешние правовые свободы. Для него более ценен внутренний аспект свободы – как свобода внутреннего самоопределения. Постижение глубинных основ бытия проходит на интуиции, т.е. идет воспроизводство иррационального архетипа, а не рационального. Этот фактор во многом предопределил свойства русского национального архетипа – бесшабашность, удаль, отчаянная смелость, безрассудство, стихийность и т.п.

И в завершении стоит упомянуть ещё два ключевых признака русского архетипа: максимализм и мессианство. Русский максимализм – это стремление к абсолютному во всем, к цельности мировоззрения, равнодушие к частному, нежелание рассматривать проблемы партикулярно – отдельно от общего смысла, нежелание русского человека находить компромисс между добром и злом! Русское мессианство – это вера в то, что на Россию и русский народ возложена некая особая миссия. Исторически это убеждение восходит к религиозно-политической концепции о «Третьем Риме». Русское мессианство, в отличие от других его вариантов, никогда не опиралось на чувство национального превосходства, а, напротив, было тесно связано с идеей жертвенности.

Русскому национальному государству будет необходимо начать грандиозную кампанию по изучению и восстановлению русского социогенетического архетипа, используя при этом все ресурсы СМИ, системы образования и министерства культуры. Русскому народу нужно вернуть русскость после длительной национально-культурной амнезии. Лишь поняв, кто мы, в чём наши достоинства и недостатки, и сконцентрировав силу духа на сверхзадаче восстановления порушенного Русского дома, наш народ вернёт себе былое величие и поднимется до невиданных ранее высот. В этом и состоит ключевая задача правоконсервативной политической реконкисты.