• О ПРОЕКТЕ

Даже на общем фоне Второй мировой войны, отличавшейся предельной жестокостью, блокада Ленинграда оказалась исключительным событием. Эпическая осада, длившаяся более двух лет, осталась одним из самых драматичных и жутких эпизодов во всей человеческой истории.

Недобрые предчувствия

Наступление на Ленинград закладывалось в планы гитлеровского похода на восток изначально. Группе армий «Север», действовавшей в Прибалтике, ставились задачи «…уничтожить действующие в Прибалтике силы противника и захватом портов на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, лишить русский флот его баз. […] В соответствии с этой задачей группа армий «Север» прорывает фронт противника, нанося главный удар в направлении на Двинск, как можно быстрее продвигается своим сильным правым флангом, выслав вперед подвижные войска для форсирования р. Западная Двина, в район северо-восточнее Опочки с целью не допустить отступления боеспособных русских сил из Прибалтики на восток и создать предпосылки для дальнейшего успешного продвижения на Ленинград».

Ленинград имел для СССР огромное значение в нескольких аспектах сразу. Трехмиллионный город являлся при царе и оставался после революции одним из крупнейших промышленных центров, причем с огромной долей ВПК и машиностроения. Там же находилась главная (а по мере захвата побережья – единственная) крупная база Балтийского флота. Таким образом, для вермахта Ленинград был если не приоритетной, то значимой целью.

Производство танков КВ-1 в блокадном Ленинграде

Уже в самом начале войны планы по поводу судьбы Ленинграда имелись вполне определенные. 8 июля 1941 года начальник штаба сухопутных войск Франц Гальдер делает в дневнике запись: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки».

Сами того не зная, Гальдер и фюрер разрешили позднейшую дискуссию по поводу вопроса о возможной сдаче Ленинграда. Как можно видеть, изначальные планы относительно города уже не содержали ничего хорошего. Впоследствии судьба Ленинграда станет предметом дискуссий в руководстве Третьего Рейха, однако ни в одном из предметно обсуждаемых вариантов не будет просматриваться никакой жалости к населению города.

Нельзя сказать, что в СССР недооценивали опасность, нависшую над вторым городом страны. Как минимум, предстояло учитывать угрозу со стороны Финляндии. Разумеется, речь не шла о самостоятельном наступлении войск Маннергейма, однако в ситуации, когда основные силы РККА находятся на других фронтах, а с территории страны Суоми действуют немецкие войска, положение могло быстро сделаться крайне опасным.

Поэтому предвоенные планы предусматривали основной задачей войск Ленинградского военного округа защиту границы с северо-запада, со стороны Выборга. Характерно, кстати, что планы советской стороны на севере были сугубо оборонительными: основная задача войск ЛВО, согласно советским планам от мая 1941 года, состояла в том, чтобы удержать побережье Ладожского озера, сам Ленинград, прикрыть Мурманск и акваторию Финского залива. Эти планы в целом выглядели адекватными, беда в том, что в реальности РККА летом 1941 года была вынуждена постоянно реагировать на кризисы и ликвидировать последствия катастроф, так что на северо-западе хронически не хватало сил. К тому же, к осаде с юга Ленинград до войны готовился в минимальной степени, и оборонительные рубежи сооружались уже в ходе конфликта. Еще одной потенциально уязвимой точкой была изолированная военная база Ханко на юго-западном побережье Финляндии.

22 июня Молотов объявил о начале войны. Много лет спустя переживший блокаду старик вспоминал, как маленьким мальчиком, слушая эту речь, произнес: «Бедные фашисты». Еще почти никто не мог представить, что ждет город. Лишь отдельные жители догадались уехать или вывезти семьи летом. Менее чем через три месяца после первых выстрелов войны это станет почти невозможным.

Потоп

В Прибалтике путь на Ленинград прикрывал Северо-Западный фронт РККА. Если в самом начале войны у многих ленинградцев еще имелись иллюзии по поводу ближайшего будущего, то они быстро рассеялись. Уже к началу июля все предвоенные планы оказались опрокинуты, а войска СЗФ – сильно ослаблены серией тяжелых сражений. Наступавшая в Прибалтике группа армий «Север» Вильгельма фон Лееба быстро продвигалась вперед, а от линии фронта в Ленинград потянулись первые беженцы.

Вермахт наступает через Прибалтику

В конце июня – начале июля началось строительство полевой оборонительной линии в районе Луги. Советские войска отступали на северо-восток, неприятель двигался быстро, поэтому приходилось спешить.

Псков пал уже 8 июля. Совсем недавно фронт казался далеким, теперь перспектива сражения за Ленинград становилась все более очевидной. Поспешная импровизация середины июля – контрудар южнее озера Ильмень – позволила надеяться на несколько лишних недель для организации обороны.

На этом этапе координировал усилия по обороне Ленинграда маршал Ворошилов. В частности, он отвечал за организацию обороны побитых войск на Лужской линии к юго-западу от Ленинграда. Ворошилов не относился к лучшим полководцам РККА, однако отметим, что непосредственно вождение войск лежало на плечах командующего Северным фронтом Маркиана Попова. Этот малоизвестный широкой публике командир имел не слишком примечательную довоенную биографию, однако располагал приличным военным образованием и опытом службы. Правда, даже для руководства страны он оставался темной лошадкой: характерно, что уже в конце августа Сталин задал Молотову вопрос «Что за человек Попов?»

Маркиан Попов

Как бы то ни было, русские лихорадочно готовились защищать Лужский рубеж. Набор сил для обороны дальних подступов к Ленинграду откровенно навевает тоску: россыпь стрелковых дивизий, курсанты военных училищ (включая танковое) и дивизии народного ополчения. Уже по наряду сил можно представить, в каком похоронном настроении пребывали и Ставка, и командование фронтом: отправка на фронт курсантов – то же, что забивание гвоздей микроскопом. Командиры, в чье обучение страна уже вложила силы – в нормальной ситуации слишком ценный актив, чтобы бросать их на фронт в качестве линейных частей.

Еще одной приметой времени стало ополчение. К началу июля численность добровольцев, готовых защищать свой город, приблизилась к ста тысячам человек. Эту массу людей организованно распределяли по дивизиям, отдельным батальонам и уже готовившимся партизанским отрядам. Дивизиями ополчения командовали кадровые офицеры. Так, 2-ю ДНО возглавлял полковник Угрюмов, герой Советского Союза (за Финскую войну). Младшие офицеры для ополчения возвращались из запаса.

Возведение укреплений на Лужском рубеже

ДНО имели крайне мало времени на обучение и слаживание. Многие ополченцы не имели вообще никакой боевой подготовки. Однако не следует недооценивать этих людей. Полки и батальоны формировались из коллег и соседей, и это были люди со сравнительно высоким уровнем образования и технической грамотности. Учитывая добровольческий характер ополчения, можно было ожидать от бойцов большей стойкости, чем от обычных стрелков. Тем не менее, отправка в бой необученного или очень слабо обученного человеческого материала представляла, по сути, разбазаривание людей, которые могли бы стать превосходными солдатами в нормальных условиях. Но делать было нечего.

С конца июля отряды Лужского рубежа втянулись в жесточайшее сражение. Русские защищались малыми силами на длинном фронте, что позволило вермахту стремительно захватить плацдармы за рекой Лугой. Стрелкам и ополченцам было крайне трудно удерживать линию защиты, поэтому по распоряжению из Москвы пехоту начали подпирать танковыми батальонами. Немцы вкусили сомнительную прелесть наступления на крупный индустриальный центр. В силу своего отчаянного положения русские использовали даже кажущиеся нам атрибутом современности гантраки. Грузовики обшивались броневыми листами, на машины устанавливались пулеметы или автоматические пушки.

Гантрак под Ленинградом, осень 1941

Лужский рубеж представлял собой сметанную на живую нитку группировку изувеченных стрелковых дивизий, остатков разгромленных за июнь и июль танковых войск, ополченцев и курсантов. Надеяться на их успешную оборону на линии простейших полевых укреплений было просто невозможно. При этом на них наступала не только пехота немецких полевых армий, но и 4-я танковая группа вермахта.

К немецкой бронетехнике начала войны часто относятся с иронией, тем более, что именно в группе армий «Север» была высока доля десятитонных чешских танков. Однако посмеиваться над ними легко только с дивана: удар многих сотен пусть даже и легких танков одновременно, удар под прикрытием пикировщиков и артиллерии – был тяжелейшим испытанием для людей, рывших окопы на Луге. Собственно, немцы на этом этапе пожинали плоды выигранного Приграничного сражения: русские каждый раз были вынуждены выстраивать линию фронта из того, что было под рукой, и эти заграждения каждый раз сносились вместе с людьми, защищавшими их, при сравнительно малых усилиях со стороны немцев.

И еще один гантрак, но уже в ноябре

В августе немецкое наступление возобновилось. Танки шли в атаку под проливным дождем. Струи воды с небес не только создавали бытовые неудобства, но и парализовали авиацию и размягчили грунт. Сквозь дождь навстречу атакующим несся вал огня ополченцев. Мгновенного прорыва обороны не получилось, что с учетом имеющихся сил само по себе говорит об отчаянном сопротивлении ДНО Ленинграда. Однако чуда не произошло: боевой дух сам по себе способен повлиять на потери противника и длительность борьбы, но не на результат боя. В течение полутора недель в Лужском рубеже немцы проломили крупную брешь.

Именно к этим мучительным боям относится, однако, блестящий бой танковой роты Зиновия Колобанова под Гатчиной. По советским заявкам, пять тяжелых КВ расправились сразу с 43 немецкими танками, причем экипаж Колобанова подбил 22 из них. Русские действовали из засады против застрявших на узкой дороге легких «чехов». Вероятно, заявка, как часто бывает, завышена, однако документы 6-й танковой дивизии вермахта действительно фиксируют скачок потерь бронетехники с утратой двух-трех десятков машин на ровном месте.

Экипаж Колобанова. Командир доживет до 1994 года

Колобанову, отметим, удалось навязать немцам противостояние танков против танков. Вермахт обладал исключительно развитой противотанковой обороной, и в большинстве случаев непобедимые в дуэли КВ разбивались огнем полевых, противотанковых орудий, крупнокалиберных зениток и даже гаубиц на прямой наводке. В данном случае, однако, удалось подкараулить и избить танковую колонну без достаточного прикрытия.

Чуда, однако, не произошло. Немцы продвигались вперед с упорными боями, но продвигались. Русские медленно пятились, теряя технику. В ходе этих боев погиб командир дивизии СС «Полицай», явившийся на поле боя поддержать своих солдат, но в итоге немцы оказывались все ближе к Ленинграду.

26 августа остатки восьми оборонявшихся на Лужском рубеже дивизий РККА (в том числе двух ополченских) попали в окружение. Контрудары РККА под Старой Руссой провалились, причем командующий 34-й армией Кузьма Качанов был по итогам сражения осужден и расстрелян. Эта казнь больше говорит о потере самообладания высшим командованием, чем о действительной вине: наступление 34-й армии провалилось в той же степени, что и прочие контрудары, которыми РККА осыпала вермахт.

Положение действительно становилось час от часу хуже. 17 августа уже считалась серьезной угроза охвата Ленинграда. Между тем, наступление на бывшую столицу Российской империи с юга не являлось единственной бедой, заботившей Ставку.

Финляндия идет на войну

Дискуссионным остается вопрос о намерениях Финляндии. Практически общепринятый в Финляндии (и популярный во всем мире) взгляд на войну против СССР в 1941 году состоит в том, что страна Суоми оказалась вовлечена в конфликт вынужденно. В этой трактовке сама по себе война между СССР и Финляндией в 1941 году началась по воле советского государства.

Гитлер и Маннергейм, 1942 год

Между тем, реальные действия финнов перед войной попросту не укладываются в эту концепцию. Собственно, план «Барбаросса» содержал четкие и недвусмысленные указания на роль Финляндии в войне: «Финляндия должна прикрывать сосредоточение и развёртывание отдельной немецкой группы войск, следующей из Норвегии. Финская армия будет вести боевые действия совместно с этими войсками».

Эта директива относится к концу 1940 года, и, как видим, совместные действия с финнами уже рассматриваются как решенное дело. 7 июня Гальдер уже делает в дневнике запись о конкретных действиях финской армии против СССР, в частности, о наступлении восточнее Ладожского озера, на котором настаивает финский генштаб.

Следует отметить, что русский перевод записок Гальдера как «дневника» не вполне точен терминологически. Это не тетрадка, которой автор (хотя бы и в должности начальника генштаба) поверяет сокровенные мысли. В оригинале использован термин Kriegstagebuch, то есть, журнал боевых действий. Таким образом, речь идет не о субъективных переживаниях генерала, а о рабочем документе.

Планы финских ударов в операции «Барбаросса». Оранжевым обозначены территории, полученные СССР в результате Зимней войны.

Наконец, немецкие войска – два корпуса – начали развертывание на территории Финляндии в начале июня 1941 года. Таким образом, сторонники версии о втравливании Финляндии в войну сумасбродными кремлевскими политиками рисуют попросту фантасмагорическую картину: на территории страны Суоми проходит развертывание контингент в десятки тысяч немецких солдат – но решение о вступлении в войну Финляндии якобы еще не принято.

Всеобщая мобилизация в Финляндии была объявлена 17 июня. В это время в страну прибывали корабли и самолеты Германии. 22 июня финский флот начал минирование советских территориальных вод, а немецкая авиация использовала территорию Финляндии для действий против СССР. В Москве взирали на происходящее без малейшего восторга, отлично понимая, к чему идет дело. 25 июня советские ВВС бомбили финские аэродромы, а Финляндия объявила войну Советскому Союзу.

Бункер КаУРа изнутри. Именно эти ДОТы остановили продвижение финнов, а не желание Маннергейма удовольствоваться малым.

Разговоры о миролюбивой Финляндии, не имевшей в 41-м году никаких целей, кроме самозащиты, в действительности лишены основания, однако красноармейцы вряд ли могли утешиться сознанием моральной правоты. 30 июля финны перешли в наступление на Карельском перешейке. Защищавшая перешеек 23-я армия была ослаблена откачкой сил на юг, поэтому атака финнов застала войска в уязвимом положении.

В районе Выборга финны блокировали три стрелковых дивизии. Их удалось спасти морем, но Выборг был потерян. Дальнейшие попытки финнов наступать уткнулись в ДОТы Карельского укрепрайона. Именно это прозаическое обстоятельство, а вовсе не легендарные сентиментальные чувства Маннергейма по отношению к Петербургу, вызвало прекращение попыток финской армии прорваться к городу на Неве с северо-запада.

Гораздо перспективнее для финнов выглядела попытка обойти Ленинград по берегу Ладожского озера. Продвигаясь на Петрозаводск, финны в течение осени дошли до реки Свирь, однако здесь их силы иссякли. Опять-таки, остановка наступления вызывалась износом и расходом боеприпасов тяжелой артиллерии, неудачными атаками на рубеже Свири, короче говоря, чисто военными причинами. Финнам предстояло ожидать удара немцев навстречу с юга – также в обход Ладожского озера.

Пальцы на глотке

В конце августа немцы находились под Красногвардейском – это всего в 40 км к югу от Ленинграда. Немцам оставалось совершить финальный рывок к северной столице. Мотопехота вермахта 29 августа вырвалась к восточному берегу Невы. В построениях русских образовался разрыв, закрыть который было некому.

Блокада замкнулась

30 августа пала Мга – станция южнее Ладожского озера. Вбросив последние резервы – дивизию НКВД – командование фронта на короткий срок смогло восстановить контроль надо Мгой, но после короткой серии атак и контратак станция осталась за вермахтом. Наконец, 8 сентября произошло то, чего так боялись в Ставке. Немцы вошли в Шлиссельбург: кольцо вокруг Ленинграда сомкнулось. С севера финны, с юга немцы, с запада и востока – вода.

Приходится вернуться несколько назад. Еще в июне в Ленинграде местная администрация поняла, что события могут пойти по наихудшему сценарию. 27 июня в городе сформировали комиссию для организации вывоза людей. 29 июня из города вывезли первых детей. Организация хромала на обе ноги, семьи в суматохе разделялись, поезда шли не туда.

В магазинах уже с июня скапливались громадные очереди. Люди массово скупали сахар, соль, спички. Продукты сметались с прилавков, те, у кого имелись вклады, осаждали сберкассы. На улицах носились слухи о бегстве Сталина. Информация, предоставляемая властями, строго дозировалась, и люди терзались неизвестностью. В город прибывали беженцы.

Ополчение

Кто-то пытался любой ценой выбраться из города, но были и те, кто сопротивлялся попыткам их увезти. Эвакуация для многих означала разрыв семей, особенно если кто-то работал на оборонных предприятиях или служил в армии. В общей сложности из города к началу блокады уехало более 700 тысяч человек, но не менее 2,5 млн еще оставались в Ленинграде.

Город полнился слухами. Все понимали, что на фронте дела плохи, но никто не мог сказать ничего конкретно. Город, несмотря на эвакуацию, распухал от людей – это были беженцы, а в августе в Ленинград начали проникать и дезертиры. Голод начался, в действительности, еще до замыкания кольца: слишком много людей оказалось внутри города.

В конце августа милиция провела серию облав. Несколько тысяч человек задержали, причем среди арестованных были вооруженные дезертиры: милиционеры изымали даже пулеметы.

Город обрастал заграждениями на улицах, зенитками, аэростатами. Наиболее ответственные записывались в санитарные дружины и добровольные пожарные команды.

К сентябрю стало ясно, что впереди – осада. Началась подготовка будущей Дороги жизни на Ладожском озере. Однако в администрации не могли не понимать, что город уже обречен на голод: в мирное время Ленинград снабжался с колес, и наладить снабжение через Ладожское озеро было едва ли выполнимой задачей.

14

Наблюдательницы ждут воздушного налета

В день замыкания кольца был утвержден план уничтожения инфраструктуры города и кораблей флота в случае захвата.

8 сентября Ленинград впервые попал под крупную бомбардировку. Ленинградцы дежурили на крышах с ведрами воды и песком, готовясь тушить «зажигалки».

Под удар среди прочего попали Бадаевские продовольственные склады. Сгорели 3 тысячи тонн муки и 2,5 тысячи тонн сахара. Это, конечно, мизер на фоне потребностей города, но пожар Бадаевских складов запомнился как зловещее предзнаменование. Вскоре на черном рынке появилась «сладкая земля» – грунт, в который впитался сахар, заливался водой, процеживался, после чего получившуюся взвесь кипятили и пили. Жительница города вспоминала: «У меня остался вкус земли, то есть до сих пор впечатление, что я ела жирный творог».

Бедствия города только начинались. Теперь войскам предстояло отразить попытки немцев и финнов замкнуть кольцо окружения, обойдя Ладожское озеро или ворваться прямо в Ленинград. Власти должны были наладить хотя бы какую-то связь с городом и эвакуацию жителей по воде и воздуху. Перед гражданским же населением встала своя невероятно сложная задача – выжить. Ленинградская блокада началась.

Ленинградские школьники с букетами, 1 сентября 1941

Елена Мухина, старшеклассница из Ленинграда, оставила поэтичное описание первого дня блокады: «Клубясь и извиваясь, по небу расползалось облако дыма, подобно грозовой туче. Зловещее и грозное, оно представляло величественную картинку, оно напоминало извержение вулкана. Никогда я не видела ничего подобного. (…) На улице все суетилось. Все куда-то торопились, взмахивали руками. Мальчишки, парни, подростки, расталкивая прохожих, целыми толпами устремились туда, откуда надвигалась эта страшная туча. В воздухе пахло гарью. Я дошла по Ивановской на улицу Правды и немного продвинулась по ней. В просвете между домами я увидела, что внизу этот дым был багрово-красным, он клубился и медленно полз по небу. По Звенигородской машина за машиной мчались пожарные части. Какая-то женщина мимоходом заметила, что «это» за Александро-Невской лаврой, километрах в 3-ех отсюда.

Я пошла домой. На Ивановской ребята хвастались количеством подобранных осколков от снарядов зениток. По Загородному тоже промчались пожарные машины 11-ой пожарной команды. Да, хороший подарочек припасли фашисты Ленинграду. И как они, сволочи, прорвались. Непонятно.

А говорят, на Старом Невском бомбами разрушен 6-тиэтажный дом. Говорят, то место оцеплено милицией и сегодня весь день вывозили трупы.

Сегодня я не буду раздеваться. Боже, какая будет эта ночь!

С половины одиннадцатого до без четверти час продолжалась эта В. Т. Я только что легла и собиралась заснуть. Я как бы предчувствовала, что сегодня будет, поэтому я даже ботинок не раздевала. Как только завыла сирена, я вскочила, одела пальто и вместе с другими [вышла] из квартиры. Побежала в бомбоубежище. Моя поспешность была не излишней, уже, когда мы спускались в подвал, на улице уже все грохотало и гремело. В убежище было еще больше народа, чем днем. За стеной свирепствовали зенитки, потом послышались разрывы и под нами задрожал пол. На минуту погасло электричество и все погрузилось в темноту.

Мы просидели в убежище не так уж долго, всего каких-нибудь 2 часа, а уж под конец совершенно измучились. Дети плакали, просились домой, матери устали держать их на руках, все хотели спать. В течение первого часа все приходили и приходили люди с завернутыми в одеяло детьми. Убежище было битком набито. И это только 2 часа. А если б пришлось сидеть 6 или 8 часов. Как бы мы вытерпели?»

Вытерпеть предстояло еще очень многое.

Источник