Наступлению на Русскую церковь способствовал голод, охвативший в 1921—1922 годах 35 губерний с населением 90 млн. человек. К маю 1922 года в 34-х губерниях России, пострадавших от засухи, голодало около 20 млн. человек и около миллиона скончалось. Сводки тех лет пестрели сообщениями о самоубийствах на почве голода и даже случаях людоедства. Вместе с тем, людей, умерших от голода, могло бы быть значительно меньше, если бы советское руководство действительно было заинтересовано в оказании голодающим своевременной помощи. Чуткая к страданиям простого народа Церковь сразу же начала искать пути спасения голодающих. Патриарх Тихон обратился к российской пастве, к народам мира, к главам христианских церквей за границей с призывом о помощи. В храме Христа Спасителя и ряде приходов Москвы патриарх Тихон провел богослужения и призвал верующих делать пожертвования. Одновременно патриарх обратился к властям с письмом от 22 августа 1921 года, в котором заявил о готовности церкви добровольно помочь голодающим и организовать сбор денежных, вещественных и продуктовых пожертвований. Предложение Тихона представляло собой широкую программу помощи голодающим: «Учитывая тяжесть жизни для каждой отдельной христианской семьи вследствие истощания средств их, мы допускаем возможность духовенству и приходским советам, с согласия общин верующих, на попечении которых находится храмовое имущество, использовать находящиеся во многих храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления (подвески в виде колец, цепей, браслет, ожерельев и другие предметы, жертвуемые для украшения святых икон, золотой и серебряный лом) на помощь голодающим». Но коммунистические вожди, узурпировавшие власть в голодной, истощенной войной и продразверсткой стране, в массе своей отвергли саму мысль о сотрудничестве государства и Церкви, решив максимально использовать голод для уничтожения последнего бастиона старой России. Ленин преподнес письмо патриарха как вызов коммунистическому режиму и вместе со своими соратниками разработал детальный план ликвидации духовенства, рассчитывая заодно таким образом осуществить пополнение партийной казны. 23 февраля 1922 года был обнародован декрет ВЦИК «О порядке изъятия церковных ценностей», согласно которому уполномоченным органам Церковью должны были быть переданы все имеющиеся у нее в распоряжении ценности, а также богослужебные предметы. Патриарх Тихон назвал этот акт святотатством. «Мы не можем одобрить изъятия из храмов священных предметов, употребления коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается ею как святотатство: миряне — отлучением от нее, священнослужители — извержением из сана». Слова патриарха Тихона советское правительство снова восприняло как прямой вызов режиму. «Для нас, — писал Ленин, — именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на многие десятилетия. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное количество крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету». Ленин хорошо понимал, что его замысел может увенчаться успехом только при отсутствии сопротивления со стороны народных масс, а сделать это было можно исключительно в условиях тотальной разрухи и голода. Но даже в этих критических обстоятельствах, которые, как думалось большевистской верхушке, должны были полностью исключить противодействие верующих декрету об изъятии церковных ценностей, власти встречали отпор. Один из первых фактов сопротивления прихожан изъятию церковных ценностей был отмечен 15 марта 1922 года в городе Шуе. Здесь власти применили оружие, были убитые… С этого момента использование в кампании по изъятию церковных ценностей красных курсантов, частей РККА, ЧОН становится обязательным для всех городов и губерний. Волнения среди верующих также наблюдались в Орле, Владимире и Калуге. Всего за период 1922—1923 годов было зафиксировано 1414 столкновений властей с верующими. Духовенством предпринимаются попытки предотвращения столкновений с властями, в частности, путем переговоров с комиссиями по изъятию. Отнестись к происходящему с христианским смирением призвали паству митрополит Новгородский Арсений (Стадницкий), епископ Псковский Геннадий (Туберозов), предстоятели Суздальской, Витебской, Задонской епархий, духовенство Марийской области. С воззванием воздержаться от насильственного сопротивления к верующим обратился митрополит Владимирский Сергий (Страгородский). Силою своего авторитета церковнослужители смогли предотвратить ряд кровопролитных столкновений, каждое из которых неизбежно обернулось бы гибелью десятков людей. В Орловской губернии, где до 1917 года было 903 приходских храма , как и повсюду, реквизиции церковных ценностей проводились в широких масштабах. Об этом свидетельствует акт, составленный комиссией по изъятию церковных ценностей в мае 1922 года. Из него следует, что реквизиция была произведена в 29 храмах города Орла, 55 храмах города Мценска и Мценского уезда, во всех болховских церквах, в 14 храмах Малоархангельского уезда и т.д. Собранные за многие столетия церковные богатства: драгоценные камни, золото, серебро, иконы, старинные евангелия, митры, священнические одежды изымались и отправлялись в государственные хранилища, а оттуда шли на нужды партии, Коминтерна, ГПУ. Всего было изъято 688 пудов 15 фунтов 9 золотников 61 доля серебра, 7 фунтов 10 золотников 66 долей золота и 15 пудов 32 фунта 75 золотников меди и большое количество камней. На проведение этой операции, только по городу Орлу, власти израсходовали более 90 тыс. рублей. Многие церковные предметы, имевшие большую художественную и историческую ценность, были расхищены и безвозвратно утеряны. Немало ценностей было сокрыто, поэтому изъятие церковных сокровищ не прекращалось. Так, 18 сентября 1922 года по постановлению президиума Губисполкома в некоторых храмах Орла проводилась новая реквизиция ранее сокрытых церковных ценностей, а 14 октября производится изъятие ценностей и прочего инвентаря из бывшей тюремной церкви при исправдоме. По отношению к тем, кто отказывался сотрудничать с властями или укрывал ценности, были организованы судебные процессы. В Орле с 18 по 20 июня 1922 года проходил показательный суд над правящим enископом Орловским Серафимом и викарным епископом Елецким Николаем, а также четырьмя мирянами: И. В. Преображенским, И. М. Тритенко, В. Н. Соповым и Е. Д. Краевич, которых обвиняли в сокрытии и препятствии изъятию церковных ценностей. Подсудимые виновными себя не признали. Однако решением губернского рев-трибунала епископа Серафима осудили на 7 лет и отправили в Центральную исправительную тюрьму со строгой изоляцией, а епископа Николая — на 3 года. Впоследствии срок заключения для епископа Серафима был сокращён до одного года и 10 месяцев, а в 1924 году его освободили по амнистии. В сентябре 1922 года последовали аресты за сокрытие церковных ценностей среди рядовых церковнослужителей и верующих города Орла. Большинство из них подверглось высылке в северные регионы страны. В целом, за период 1921—1922 годов, по данным известного историка М.И. Одинцова, большевики изъяли у Церкви священные предметы и драгоценности на сумму свыше 4,5 миллионов золотых рублей. При этом силой отобранные у церкви средства пошли отнюдь не в фонд помощи голодающим, а прежде всего на укрепление режима и финансирование мировой революции. В ноябре 1921 года, в самый разгар охватившего страну голода, на нужды компартии Германии советское правительство выделяет 5 млн. марок, а на развитие революции в Турции отводится миллион рублей золотом. В марте 1922 года, когда решался вопрос об изъятии церковных ценностей, в бюджет Коминтерна было внесено в общей сложности 5 536 400 золотых рублей. На помощь голодающим советским правительством было выделено немногим более одного миллиона рублей! В 1921 году Политбюро принимает решение «применять к попам высшую меру наказания». В ряде городов большевиками организуются показательные процессы над священнослужителями: в Петрограде более 80 обвиняемых — 4 смертных приговора, в Москве — 54 обвиняемых — 11 казнено. Судебные процессы над духовенством проходили по всей России. В связи c сопротивлением изъятию церковных ценностей большевиками было сфабриковано 250 дел. Только к середине 1922 года уже состоялся 231 судебный процесс, на скамье подсудимых оказалось 732 человека, многие из них впоследствии были расстреляны. В 1923 года в производстве VI отделения СО ГПУ находилось 301 следственное дело, арестовано было 375 человек и выслано заграницу 146 человек. К концу 1924 года в тюрьмах и лагерях побывало около половины всего российского епископата — 66 архиереев. В 1922 году только по суду было расстреляно 2691 православных священников, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц. Если говорить о жертвах внесудебных расправ, то в этот период было уничтожено не менее 15 тысяч представителей духовенства. Всего в 20−30-е годы было убито более 200 тыс. служителей церкви. Около полумиллиона священников были брошены в тюрьмы или отправлены в ссылку. Гонения на Церковь сопровождались преследованиями и запугиванием православных христиан. Для этого административные органы на основании инструкций НКЮ и НКВД в 20-е годы широко использовали организацию и сбор списков верующих религиозных общин, страхование молитвенных зданий с последующим, по каким-либо причинам, их закрытием, а также лишением избирательных прав священнослужителей, псаломщиков, монашествующих, бывших помещиков, торговцев, перекупщиков, «кулаков», бывших жандармов, офицеров, стражников, агентов, «эксплуататоров наёмного труда» и членов их семей. Бывший семинарист, школьный учитель села Подъяковлево Новосильского уезда (ныне Орловской области) и будущий маршал Советского Союза А. М. Василевский, отец которого был сельским священником, в своих воспоминаниях писал о том, что с 1926 по 1940 годы вынужден был порвать всякую связь с родителями. Иначе, по его словам, он не смог бы состоять в рядах партии коммунистов, едва ли служил бы в рядах РККА и, тем более, в системе Генерального штаба. Во всех служебных анкетах, он указывал, что связи с родителями не имел. А когда за многие годы получил письмо от отца, то немедленно доложил о письме секретарю своей парторганизации Генштаба, который потребовал от него сохранять во взаимоотношениях с родителями прежний порядок. Но когда об этом доложили Сталину, он лично сказал Василевскому, чтобы немедленно установил с родителями связь и оказывал им систематическую материальную помощь. К сожалению такие случаи не отражали общую обстановку в стране и были исключением. «Эпохой мучеников и исповедников для России явился XX век» назвал этот период истории нашей Родины Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года, на котором были прославлены для общецерковного почитания в лике святых новомучеников и исповедников более 1200 угодников. К январю 2017 года в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской включены имена более 1760 пострадавших за православную веру. Тысячи священнослужителей и мирян, принявших смерть во время большевистского религиозно-классового геноцида ради веры Христовой, призывают нас не отчаиваться, внимать и проповедовать слово Божие, чтобы спасти человечество от смертных грехов, влекущих в бездну пропасти и саморазрушения. Советское государство, отступившее от Церкви погибло, потому что, как отметил президент Владимир Владимирович Путин в интервью американскому режиссёру Оливеру Стоуну, созданная система «сама по себе была негодная», а «после развала Советского Союза 25 миллионов русских людей в одну ночь оказалась за границей, и это реально одна из крупнейших катастроф XX века». Однако, благодаря духовному подвигу мучеников, в наши дни восстанавливаются и строятся храмы и монастыри, распространяется Слово Божие, и мы с вами имеем возможность жить полноценной церковной жизнью, возрождая наш национальный код и нашу историческую Родину – Россию. Уроки прошлого требуют от нас огромной ответственности и высокой морали в наших мыслях и поступках, когда вопрос стоит о будущем нашей страны и всего народа. Говоря словами президента Владимира Владимировича Путина: «Мы не должны допустить ожесточения в обществе». 25 мая 2017 года, в праздник Вознесения Господня и 10-летия воссоединения Русской Зарубежной Церкви и Московского Патриархата, Святейший Патриарх Кирилл в присутствии Президента России Владимира Путина совершил чин великого освящения храма Воскресения Христова Новомучеников и Исповедников Церкви Русской в Сретенском ставропигиальном мужском монастыре в Москве и возглавил служение Божественной литургии в новоосвященном храме, а по её окончании призвал к единству нашего общества и единению Церкви. Затем к собравшимся в храме обратился Владимир Путин. По его словам, осознание общности целей, «главная из которых – благополучие каждого нашего человека и нашей Родины в целом, и есть тот ключ, который помогает преодолевать разногласия». «Ярчайшим подтверждением тому служит и восстановление единства Русской Православной Церкви, десятилетие которого мы отмечаем в эти дни», — напомнил Владимир Путин. «Мы должны помнить – отметил он, — и светлые, и трагические страницы истории, учиться воспринимать её целиком, объективно, ничего не замалчивая. Только так возможно в полной мере понять и осмыслить уроки, которые нам преподносит прошлое. Мы знаем, как хрупок гражданский мир, — теперь мы это знаем, — мы никогда не должны забывать об этом». Перелыгин Анатолий Иванович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и музейного дела Орловского госинститута культуры, председатель церковного историко-археологического отдела Орловско-Болховской епархии. Источник
