После окончания эпохи И.В. Сталина и в период обострения внутрипартийной борьбы в рядах КПСС по-прежнему, по линии Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР и его Воронежского Уполномоченного, отслеживались различные течения и движения; по линии органов государственной безопасности и судебных органов практиковались карательные меры. Следует заметить, что преследованиям и репрессиям подвергались исключительно «истинно-православные христиане», видимо, действительно представлявшие весомую «идеологическую опасность» для совершенно не терпевших оппонентов Русской Православной Церкви и Советской власти. Вместе с тем, в Протоколе № 32 заседания бюро Воронежского Областного комитета Коммунистической партии Советского Союза 9 августа 1954 года отмечалось следующее: «…разные религиозные секты значительно оживили свою деятельность, укрепили свои кадры и, гибко приспосабливались к современным условиям, усиленно распространяют религиозную идеологию среди отсталых слоев населения». Казалось бы, вот она причина для усиления запретительно-карательной политики, с помощью которой можно было бы окончательно ликвидировать какие бы то ни было религиозные культы. Однако, в итоге всё вышло с «точностью до наоборот»: в 1955 – 1956 гг. была освобождена из ссылок и заключений достаточно значительная группа «сектантского» духовенства, которая частично осела как в самом г. Воронеже, так и в Воронежской области. Так и не были искоренены тайные богослужения в воронежской сельской местности; на время прекратились судебные преследования «сектантов». Как кажется, вышеназванные явления в третьей четверти 1950-х гг. были вызваны тем, что Советская власть попросту использовала религиозные течения, движения и группы православного вероисповедания в качестве реального «противовеса» РПЦ, значительно ослаблявшего её и не позволявшего ей усиливать свои авторитет и влияние на паству. Значительным событием в сфере религиозных культов стало заседание бюро Воронежского областного комитета Коммунистической Партии Советского Союза 24 ноября 1958 г., в Протоколе № 31 которого были озвучены следующие моменты: во-первых, обозначен потенциальный «контингент» церковных организаций и религиозных сект – малосознательные граждане, временно переживающие материальные или другие трудности; во-вторых, практически слово в слово повторены положения Постановления ЦК КПСС от 7 июля 1954 г. о содержании и следствии активизации деятельности различных религиозных сект; в-третьих, видимо, во всём виновато формальное отношение к усилению научно-атеистической пропаганды, раз не удалось искоренить следующее явление: «Некоторые советские и финансовые органы примиренчески относятся к активизации деятельности … религиозных сект и общин…». Реакция областной партийной власти была вполне предсказуема: вновь – «декларации о намерениях», «сотрясания воздуха», некие «программы решительных действий», что хорошо прослеживалось в выступлении секретаря обкома КПСС И.С. Смирнова на Втором Пленуме Воронежского обкома КПСС 26-27 февраля 1960 г.: «Особенно следует усилить борьбу с религиозным сектантством. В работе по отрыву верующих от сект главное внимание должно быть обращено на меры воспитательного характера. Наряду с проведением мероприятий массового характера (лекции, доклады, антирелигиозные вечера и т.п.), шире использовать метод индивидуальной работы с людьми. В проводимой работе по борьбе с деятельностью религиозных сект нужно отделять честных советских людей, по своей политической незрелости подпавших под влияние религиозных элементов, от нечестных людей, сознательно пользующихся невежеством верующих в своих корыстных целях». Было также констатировано, что так называемые «сектантские группы» так и не собирались выходить из подполья и становиться официально зарегистрированными культами. Основываясь на вышесказанном, сформулируем итоговые выводы: 1) «антисектантская» политика Государства, проводившаяся на территории Воронежской области в 1953 – 1960 гг., так и не смогла уничтожить (по возможности) религиозные православные «не-официальные» течения, движения и группы, отвратить местное население от «сектантства»; 2) религиозные культы продолжали демонстрировать высокую степень «живучести», находясь под постоянным прессингом со стороны репрессивно-карательной машины Государства; 3) областные партийные власти и советские органы в очередной раз продемонстрировали «наплевательское отношение» к законоположениям и установлениям Советской власти, совершенно откровенно не выполняя их и ничего не предпринимая для ограничения и запрещения деятельности оппозиционных Русской Православной Церкви «сект»; 4) Советское Государство посредством находящихся на нелегальном положении групп стремилось всячески ослаблять положение, авторитет и влияние РПЦ на территории Воронежской области.
