Кульминацией всплеска левацкой активности в Европе стали известные события мая 1968 года во Франции. Сами акции того периода в большинстве своем носили характер политических демонстраций и проявлений хулиганства — это были нападения на полицейских, захват зданий, грабежи магазинов, поджоги машин. Но события тех дней прочно вошли в мифологию леворадикальных террористических групп как предвестники их борьбы. Неудивительно, что некоторые участники событий 1968 года позднее примыкали к боевым отрядам. Анализ лозунгов и заявлений времен этого общественного бунта важно для понимания идеологии руководителей террора. Для мятежников 1968 года характерно полное отрицание буржуазного общества. Оно, по мнению идеологов «рассерженного поколения» (среди которых, кстати, были и выходцы из состоятельных семей), полностью дискредитировало себя. Под огонь критики попали как политические, экономические и социальные аспекты (гонка вооружений, вьетнамская война, имущественное неравенство и т.д.), так и вопросы мировоззренческого характера: невозможность в условиях засилия массовой культуры проявления индивидуальности, насаждение модели «общества потребления». Говорилось о том, что должен возникнуть новый стиль жизни, произойти радикальный «разрыв поколений». Среди тех, кто митинговал в высших учебных заведениях Парижа в 1968 году, были представители различных левых кругов: сторонники и марксистско-ленинских, и маоистских, и троцкистских, и разного рода анархистских течений. Протестующие поднимали портреты Мао Цзэдуна, Сталина, Троцкого, но наиболее популярным героем тех дней стал Че Гевара. Его знаменитое изображение в берете стало одним из главных символов мятежного парижского мая. Общей платформой было требование решительных действий и отказ от умеренности. Среди популярных лозунгов были призывы к огульному всесокрушающему бунту, а также крайним формам нигилизма. Среди популярных лозунгов: «Мы не хотим жить в мире, где за уверенность в том, что не помрешь с голоду, платят риском помереть со скуки», «Твое счастье купили. Укради его», «Будьте реалистами, требуйте невозможного». Один из лозунгов был весьма краток, но четко отражал настроения многих: «Будем жестокими!» Вышедшие на баррикады 1968 года позиционировали себя как «новые левые», что означало их разрыв с традиционными в Европе общественными силами левого политического фланга. Эволюция ряда старых коммунистических партий Европы — Италии, Франции, Швеции — в сторону так называемого «еврокоммунизма», означавшего отказ в своей партийной деятельности от радикализма, встречал откровенное неприятие со стороны молодежных вожаков. Они резко осуждали практику конструктивного сотрудничества с властями в общественно-социальных вопросах, опыт мирного участия в политической борьбе на общегосударственном и муниципальном уровнях. Такая легальная политическая деятельность встречала с их стороны откровенные насмешки: «Как ни проголосуешь на плебисците, «да» или «нет», из тебя все равно сделают козла». Не меньшее презрение у леваков вызывала и поэтапная борьба профсоюзов за социальные права трудящихся. Юношеский максимализм, помноженный на политический радикализм, требовал не удовлетворяться какими-либо компромиссами, а получать все и сразу. «Мы не будем ничего просить: мы возьмем и захватим», – скандировали на парижских баррикадах. Характерно и отношение «новых левых» к Советскому Союзу — от равнодушия до прямой враждебности. Идеологи радикалов 1960-х рассматривали СССР постсталинского периода как государство, утратившее революционный характер. Заявления советских лидеров Хрущева и Брежнева о мирном сосуществовании стран с разными политическими режимами рассматривались как проявление капитуляции перед капитализмом. Само советское общество того времени воспринималось «новыми левыми» как уже сильно обуржуазившееся и лишенное мятежного духа. Куда более популярным был Китай периода «культурной революции». Находились сторонники следующего заявления председателя Мао: «Если половина человечества будет уничтожена в ходе войны, то останется еще половина. Зато империализм будет полностью уничтожен, и во всем мире будет лишь социализм». При этом, похоже, сторонников проповеди об очистительной роли новой мировой войны вовсе и не интересовал вопрос о том, что в условиях новейшего вооружения сверхдержав она грозит ядерным апокалипсисом. В своих крайних проявлениях настроения 1968 года скатывались до откровенной пропаганды насилия и жестокости, глумления над вековыми традициями человеческого общества, огульного отрицания отличных от их точек зрения. Будучи во Франции в 1977 году, Владимир Высоцкий попал на митинг «новых левых», который произвел на него впечатление, отразившееся в стихотворении, где были строки: «Новые левые – мальчики бравые С красными флагами буйной оравою, Чем вас так манят серпы да молоты?! Может, подкурены вы и подколоты?! Слушаю полубезумных ораторов: «Экс проприация экспроприаторов…» Вижу портреты над клубами пара – Мао, Дзержинский и Че Гевара». Поэт мог с полным основанием заявлять о «полубезумных ораторах». К 1977 году наследники радикалов-леваков 1968 года уже предстали в Европе в виде убийц-террористов, сеявших страх и смерть. Кровавый путь «Красных бригад» Печально известные итальянские «Красные бригады» были организованы в 1970 году. Созданию экстремистской организации предшествовали идео логические выступления на страницах леворадикальной прессы в конце 1960-х. Рупором будущих террористов стал журнал Sinistra proletaria («Левый пролетариат»), к эмблеме которого — традиционным серпу и молоту вскоре было пририсовано ружье. В публикациях издания говорилось о масштабной цели: погружении всей страны в кровавую партизанскую войну, которая должна закончиться уничтожением современного государства. Радикалы не собирались долго теоретизировать. На страницах того же «Левого пролетариата» было объявлено о переходе к борьбе на практике. У истоков «Красных бригад» стояли Ренато Курчо, его жена и единомышленница Мара Кагол и Альберто Франческини. Выпускник католического колледжа Курчо был лидером и идеологом первого периода деятельности «Красных бригад». Его биография — пример идейных шатаний. Свою политическую деятельность Курчо начал, будучи членом неофашистской группировки «Новый порядок». Затем на какое-то время он вступил в католическую организацию. Наконец, идеологическая эволюция привела его из праворадикальных кругов в крайне левый лагерь. Курчо заявил, что нашел истину в сочинениях Маркса и Мао. Вначале «Красные бригады» ограничивались малой кровью — они сжигали автомобили, ломали заводское оборудование, громили офисы официальных профсоюзов, часто нападали на представителей администрации на предприятиях. Постепенно экстремисты перешли к практике похищения людей. Шумную реакцию в прессе Италии вызвал захват судьи Марио Сосси в Генуе в 1974 году. Служителя правосудия обменяли на восьмерых «политзаключенных». Происходили и похищения профсоюзных деятелей, которые далеко не всегда преследовали цель обмена на арестованных товарищей: за похищенных людей требовали выкуп. Ренато Курчо называл это справедливым методом борьбы за создание пролетарского государства. В 1974 году основатель «Красных бригад» был схвачен. Но уже в следующем году содержавшийся в тюрьме Казале-Монферрато Курчо был освобожден в результате дерзкого вооруженного налета, организованного его женой Марой Кагол и боевиками организации. Правда, долго гулять на свободе ему не пришлось. Уже в 1976 году Курчо был повторно арестован в Милане. Приговор суда — длительный срок заключения. Увы, устранение основателя организации не стало ее концом. Более того, после того как лидером «Красных бригад» стал Марио Моретти, произошла еще большая радикализация группы. Новому вожаку удалось превзойти в жестокости и кровожадности Курчо. Была сформирована новая структура террористического центра. Его руководство разделилось на «стратегическое» и «исполнительное». Последнее непосредственно координировало деятельность отделов на местах — колонн, которые существовали в Риме, Турине, Генуе, Милане, Венеции. Внутри организации функционировала своя разведка. Была создана и специальная служба информации, предназначенная для внедрения своих людей в полицию, министерства, различные административные структуры. Моретти объявил курс на террор против высших лиц государства. По его мнению, это должно было поставить власть на колени. Им было организовано и самое громкое преступление «Красных бригад» — похищение и убийство Альдо Моро. Руководитель влиятельнейшей в стране Христианско-демократической партии, возглавлявший пять правительств в послевоенной Италии, был одним из наиболее харизматичных политиков страны. Хотя на момент похищения в 1978 году Альдо Моро не был главой кабинета, его влияние было очень велико. Для «новых левых» он был ненавистен еще и тем, что разработал проект расширения сотрудничества (вплоть до включения в правительство) с представителями легальных левых кругов, в том числе и с официальной коммунистической партией. «Красные бригады» рассматривали этот «исторический проект» Моро как попытку вывести социалистическое движение с революционной дороги на путь реформизма. Похищение Моро произошло утром на улице. Машина политика была прижата к тротуару автомобилем с дипломатическим номером, а затем оказалась блокирована еще двумя другими автомобилями. В течение нескольких мгновений террористы расстреляли сопровождавших Моро охранников и его водителя. Самого экс-премьера увезли в неизвестном направлении. Уже днем в редакции главных газет страны поступило заявление «Красных бригад», взявших ответственность за содеянное. Италия пребывала в состоянии шока. Террористы предъявили в качестве условия освобождения заложника требование признать их организацию на официальном уровне и освободить из тюрем всех арестованных боевиков. Это был откровенный вызов всей политической и правоохранительной системе Италии. Правительство в ответ заявило, что всякие переговоры с бандой убийц исключены. Несмотря на мобилизацию всех полицейских ресурсов страны, усилия властей по поиску Моро оставались тщетными. Тем временем террористы делали все новые заявления. Они были противоречивы, а по отзывам комментаторов порой и просто напоминали бред невменяемых людей. Так, поступило сообщение, что «Народный суд» приговорил Моро к смерти. Затем было заявлено, что «преступник» покончил жизнь самоубийством, а его тело можно найти в озере рядом с Римом. После неудачных поисков в указанном месте поступила новая информация от «Красных бригад»: заложник еще жив, но будет казнен в случае отказа властей выполнить требования террористов. Часть христианских демократов и семья Моро попытались убедить правительство в необходимости найти компромисс с террористами, но руководство страны до конца сохраняло жесткую позицию. Последним сообщением от Моретти и его напарников стало следующее: «Сражение, начатое 16 марта захватом Моро, подошло к своему завершению. Нам больше нечего сказать Христианско-демократической партии, правительству и их союзникам… Единственный язык, который понимают империалистические лакеи, — это язык оружия». Другое письмо, написанное самим Моро, было доставлено его жене. В нем говорилось: «Они собираются убить меня в самое ближайшее время». Вскоре в одном из отделений полиции раздался звонок, что перед зданием штаб-квартиры Христианско-демократической партии припаркован начиненный взрывчаткой автомобиль. Команда по разминированию не нашла взрывчатки, но в машине было обнаружено тело застреленного Альдо Моро. Вторая половина 1970-х стала пиком активности «Красных бригад». Происходили убийства офицеров полиции, правительственных чиновников, судей, промышленников, журналистов. Был убит и представитель официальной Итальянской коммунистической партии Гуидо Росса, выступивший с разоблачениями террористов. Но уже в начале 1980-х власти перешли в контрнаступление. В результате спецопераций были захвачены многие боевики. За решеткой оказался и кровавый Марио Моретти. Это привело к постепенному снижению масштабов террора. Но и в настоящее время в Италии существуют леворадикальные группировки, которые называют себя преемниками «Красных бригад». «Королева террора» и ее «армия» Девизом «Фракции Красной армии», созданной в ФРГ, были слова: «Не спорь, а уничтожай». Однако в начале своей деятельности руководительница и идеолог этой экстремистской боевой группы Ульрика Майнхоф была куда менее кровожадной. Более того, будучи молодым перспективным ученым, она исповедовала идеи пацифизма, жестко обличала насилие. Ее занимала проблема борьбы против ядерного оружия. Но постепенно взгляды Майнхоф становились все более левыми и в итоге превратились в крайне левацкие идеи. Как и ряд других будущих террористов, она начала с идеологической борьбы. На посту редактора газеты «Конкрет» Майнхоф отстаивала «альтернативные взгляды на текущие события», суть которых сводилась к тому, что только глобальный насильственный переворот способен спасти общество. Непосредственным поводом к переходу от идейной борьбы к практической стал для нее арест молодого экстремиста Андреаса Баадера. Он вместе с несколькими единомышленниками в знак несогласия с войной во Вьетнаме в 1968 году подложил зажигательные устройства в универмаг во Франкфурте. Ульрику возмутило, что за поджог магазина «борца» приговорили к тюремному сроку, и она вместе со своими товарищами организовала его побег. С этого начался период ее нелегальной деятельности. Майнхоф и Баадер становятся двумя лидерами «Фракции Красной армии». Группа не ограничивалась деятельностью только в Германии и искала связи с международными террористами. В лагере палестинских боевиков на территории Иордании Майнхоф, Баадер и их соратники прошли стажировку, включав шую овладение боевыми искусствами и техникой изготовления взрывных устройств. Фанатизм Ульрики к тому периоду уже достиг такой степени, что, вернувшись в Германию, она отправила в лагерь в Иордании своих совсем юных сыновей, чтобы их готовили к террористической деятельности. Но по дороге дети были задержаны вместе с сопровождавшим их человеком, который находился в розыске. Это, кстати, спасло им жизнь, так как вскоре лагерь боевиков был уничтожен авиацией короля Иордании Хусейна, которая по его приказу атаковала расположенные в стране базы палестинцев. В Германии Майнхоф и Баадер развернули «народную войну». Она включала убийства, похищения людей, ограбления банков. Ульрика стала главным аналитиком «Фракции Красной армии» и завоевала репутацию «королевы террора». Она прекрасно освоила искусство конспирации. «Фракция Красной армии» действовала и за пределами немецких земель. Майнхоф участвовала в захватах посольства ФРГ в Стокгольме и штаб-квартиры Организации стран – экспортеров нефти в Вене. Члены группы были и в числе организаторов известного угона пассажирского самолета с израильскими заложниками в Уганду в 1976 году. Организация Майнхоф и Баадера отличалась чрезвычайной жестокостью. Например, в качестве мести одному германскому судье, подписавшему ордер на арест террористов, бомбу подложили в машину его жены. Террористы были беспощадны не только к тем, кого они объявили своими врагами, но и к своим людям, усомнившимся в правильности идей и методов борьбы. Так, примкнувшая к террористам Ингеборг Барц была потрясена тем, как выглядит борьба «за счастье народа» в реальности. Она заявила о выходе из организации, которую хотела забыть как ужасный кошмар. Тогда было решено уничтожить «дезертира». Майнхоф и Баадер отвезли девушку в заброшенный каменный карьер и убили ее. Мрачная репутация «Фракции Красной армии» привлекала к ней и откровенных психопатов-маньяков, находивших удовольствие в убийствах. Ее подразделением стала группа доктора Вольфганга Хубера. Этот психиатр пришел к выводу, что капитализм порождает психические болезни, но когда будет построен коммунизм, то произойдет излечение безумных. Он обучал своих пациентов умению пользоваться огнестрельным оружием и делать бомбы. Немецкая полиция называла боевую группу Хубера «бандой сумасшедших». Спецслужбы задержали вначале Андреаса Баадера, а затем и Ульрику Майнхоф. Арестованные заявили, что не признают законности суда. Ульрика сумела сделать из тюремного полотенца веревку и повесилась на решетке окна своей камеры. Через некоторое время покончил с собой и приговоренный к пожизненному заключению Баадер. Он застрелился из тайно переданного ему пистолета. Оставшиеся на свободе члены «Фракции Красной армии» пытались отомстить за арест и предание суду их вождей. Крупнейшими «актами возмездия» можно назвать захват самолета «Люфтганзы» в 1977 году, а также похищение и убийство видного германского промышленника Шлейера. И позднее, в 1980-х годах, последователи Майнхоф и Баадера организовывали теракты в Германии. История европейского терроризма «новых левых», который идеологически созрел в 1960-е годы и достиг своей кровавой кульминации в 1970-е, наглядно демонстрирует абсурдность и тупиковость подобной борьбы. И «Красные бригады», и «Фракция Красной армии» несли лишь несчастья. Попытки романтизации «полубезумных ораторов» (как их назвал Высоцкий) из «новых левых» лишены основания. Их борьба на практике привела к разгулу бандитизма и кровопролитию. Она стала трагической и мрачной главой в истории Европы второй половины прошлого века. Источник
