Быть русским – это принадлежать к нации Чайковского и Менделеева, Королёва и Зворыкина. Это город, это наука, это культура. Принадлежность к «малым и гордым» – собственно, принадлежность к пустоте. К хутору.

В ходе украинского кризиса родилась целая отрасль публицистики, специализированная исключительно на «утраченном богатстве».

Из статьи в статью кочуют цифры того, что было потеряно украинствующими/прибалтами/ еще кем-то после распада СССР. И про сельское хозяйство, и про Черноморское пароходство, и про утраченное машиностроение и авиастроение, и космическую отрасль – одним словом, перечисляется то, что украинцы потеряли.

Дело только в том, что «не идёт в коня корм». Совсем.

Деловито перечисляя всё, что было утрачено, продано и распилено за прошедшие годы, многочисленные комментаторы просто не понимают, что их оппонентам на это всё плевать.

Им. Просто. Наплевать!

Проблема людей, которые пытаются донести прибалтам и древним украм ошибочность выбранного ими пути в том, что они меряют данных персонажей  по себе. Да, тем, кто всю свою жизнь отдал науке/производству/бизнесу/культуре неприятно наблюдать за алчной вакханалией свидомых разрушителей. Но те, в свою очередь, себя разрушителями не считают.

В этом и есть главное различие между русскими и теми, кто отказался от русскости. Это великороссам, малороссам и белорусам интересна наука, космические проекты, индустриализационные проекты. Это им интересна высокая культура и всё остальное. А вот сами «великие и древние» ничего не замечают. Совсем. У них всё понятно и логично – наденем вышиванки, проведём парад памяти бойцов СС, и всё будет хорошо. Экономика сама по себе станет процветающей, появятся высокие технологии, Запад, пустив чувственную слезу, даст кредиты – и пойдет плясать губерния.

Но в реальности, как мы видим, это не так. Далеко не так. До определенного момента Запад, чья политика сформирована на англо-саксонском и немецком прагматизме, готов терпеть выходки маленьких, но гордых народов и наций. До определенного момента.

После наступления очередного витка мирового кризиса карликов используют либо как разменную монету в торгах с Россией, либо как сырьевые (или транзитные) колонии. Это тоже понятно. Но кроме сугубо экономических факторов, есть и психологические (внерациональные). Грубо говоря, мы имеем дело с двумя видами наций – «большими» и «малыми». Большая нация – русская – имеет интересы, которые прямо связаны с глобальными проектами.

Это и сильная,  и одновременно слабая сторона, но она есть – крупные проекты,  большие интересы, и всё остальное, что причитается в таких случаях. Поэтому, люди, сохранившие русский культурный код (по обе стороны границ) смотрят на развернувшиеся вакханалии в изумлении. Но «малые» нации, которые отказались, так или иначе, от русского культурного кода, видят лишь то, что хотят.

У них зафиксирован стандартный набор, который оставался неизменным с начала перестройки: декоммунизация, переименования улиц, разрыв экономических связей с Россией. Что характерно, за прошедшие без малого тридцать лет программа так и не изменилась. Люди просто не могут осознать, что у нас другие интересы. Их границы национального самосознания – это границы хутора. На хуторе всё хорошо, уютно и понятно. Вот поросята, вот картошечка, вот самогон. Но на таком базисе нации не строятся и не возрождаются.

Поэтому, достаточно убогие национальные идентичности пытаются накачать «европейским выбором» и многокилометровыми талмудами про «демократию». Выходит откровенно криво. Затем в ход идет старый и проверенный способ – поиск внутреннего врага. «Неграждане», «ватники», «совки» – одним словом, те, на кого можно свалить все неурядицы и неудачи.

Это, кстати, старая проблема сельских общин – чужаков, непохожих, странных стараются либо выгнать из общины, либо начинают въедчиво травить. И не беда, что уехавший предприниматель закроет свой магазинчик, а бросивший хозяйство фермер рассчитает с добрый десяток наемных сельчан – главное, что община победила, а чужаки изгнаны.

Такой подход, применяемый на Украине и в Прибалтике, дает свои плоды – архаика медленно подчиняет себе прогресс, талантливые покидают хутора (опасно – могут голову проломить за очки), и в конце-концов, всё заканчивается печально – нищета, майданы, и так без конца.

И это главный урок. Урок русскости. Быть русским – это принадлежать к нации Чайковского и Менделеева, Королёва и Зворыкина. Это город, это наука, это культура. Принадлежность к «малым и гордым» – собственно, принадлежность к пустоте. К хутору. Да, спору нет, хуторяне – народ трудолюбивый и простой. Но простота порою хуже воровства, а хороших сельских ребят можно научить плохим вещам – что мы, собственно, и увидели…