Если мы будем рассматривать западное возрастающее правое движение, то мы ясно увидим, что альтрайты или идентаристы — это самые настоящие контркультурщики. Их идеология возросла в условиях доминирующего левого движения: неолиберальной, леволиберальной всепоглощающей повестки, а они являются закономерным, хоть и не равносильным, ответом на неё. Это тесно переплетается со старым, добрым конфликтом отцов и детей. Западный мир после Второй Мировой войны установил для себя однозначную истину: война — это плохо; фашизм — это плохо. И неторопливо развернулся в противоположную сторону. Разумеется, мы сможем найти на страницах Западной истории XX века Рейгана, Тэтчер и Франко (с Пиночетом все не так однозначно, поэтому его не привожу). Это поколение правых родителей, которое вырастило левых детей. Левые дети стали родителями, и мы смотрим на Запад с ужасом, но появляются правые дети. У кого, интересно, язык повернется сказать, что Майло не панкует? Прервём разговор о Западе и обсудим самую Северную из цивилизованных стран — Россию. С нашим благословенным Отечеством всё сложнее, ибо до 91-го года мы не можем говорить о каких-либо национальных политических предпочтениях, потому что выбора особо-то и не было. Мы можем общество условно делить на лоялистов КПСС и диссидентов, но это разделение не выдерживает никакой критики. Мы знаем о существовании националистов, солидаристов, славянофилов, консерваторов, монархистов, социал-христиан, возвращенцев к ленинизму и прочая, прочая. На деле же, самым верным разделением общества будет дистрибуция на людей равнодушных с большими способностями к самообману и на людей неравнодушных и деятельных. Советский Союз — это государство с абсолютно людоедским режимом, поэтому только такое разделение и сработает. Но оно нас не порадует, потому что в итоге мы имеем: 1.Люди равнодушные привыкли жить в мире двоемыслия. Они готовы видеть эстетику в хрущевках, праздник в первом мая, который должен будет сопровождаться изрядным принятием на душу, потому что самообман без водки — это дело крайне болезненное и специалистами министерства Правды не рекомендуется к общественной практике. Это абсолютно аморфная часть населения, которую даже в могилу загонять придётся всенародными усилиями, ибо они и после смерти будут петь гимн, сидеть на диване и пить пиво. 2.Люди неравнодушные так и не сумели привести общество к низовой революции: в течение многих лет они бродили по свету без внятного ориентира, кроме идеи о том, что “они всегда будут против”. Они всегда были контркультурщиками, потому что политическая позиция отличная от курса партии — это уже контркультура в России. Причём и сейчас, и 20 лет назад, и 30 лет назад. Тот еще Сид Вишес. Только более интеллигентный. Советский Союз рухнул в результате не народной революции, но в результате партийно-номенклатурного переворота. Одна группировка власти победила другую. Мы потеряли исконно-русские земли, получили все советские долги на нашу голову и остались в совково-бандитском говне. Народ поплатился за это, помимо нищеты, увядания и смерти, зудом где-то в том месте, где обычно находится национальное самосознание и личностная гордость, но субъект этого народа не входил (и не входит) в гражданское общество, а значит противоречить властной позиции не мог (и не может). Вместо этого он постоянно рационализирует произошедшее до тех пор, пока не убедит самого себя, что всё к лучшему или, на худой конец, что его хата с краю. При этом в 90-е либералы лишились звания контркультурщиков, потому что власть решила пойти по их вектору. Нет, несомненно они были много чем недовольны. Новодворской, например, не нравились русские, которые, напомню, “раковая опухоль планеты”. Не могу не привести ещё одну цитату: “…истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке”. Это, правда, Ленин. Ещё либералам не нравилось, что чеченцев убивают. Сочувствую им, конечно, да. Наследники тех либералов живы до сих пор и по большей части держатся у государственной кормушки. Надо сказать, что либерализм у нас, в основном, либо новиопский, либо откровенно еврейский. Я бы рад, конечно, этого не писать, но игнорировать факт совесть не позволяет. И, надо сказать, что этот либерализм не ведёт примерно никуда. Только Лёша Навальный удачно под него встроился и ведёт независимую политику, которая опять-таки ни к чему не приведёт. Более того, есть вероятность, что Навальный лишится старательно накопленного годами политического капитала. Разочарование — страшное дело. Хотя Навального можно назвать русским либералом. Обычно, конечно, русским либералом зовут этнического еврея. Я очень, очень и очень много писал про либерализм сейчас для того, чтобы объявить следующий тезис: либералы — это те же самые равнодушные, с единственным отличием в том, что они сублимируют боль от уязвлённого достоинства в призрачную политическую активность. Они игнорируют очевидные проблемы общества, которое помирает каждый день и… Борются с сексизмом и антисемитизмом, сука! Поэтому те жалкие потуги по консолидации националистов и консерваторов, по распространению этих идеологий среди людей, которые каждый день делают люди, зовущие себя правыми, мы можем называть контркультурой, потому что только с ними власть не может найти компромисса. Никому в России, кроме, конечно, Руслана Соколовского, не будет легче сесть в тюрьму, чем националисту. Почему же национализм и консерватизм в России распространяются? Я вижу ряд причин: 1. Правые идеологии выбирают люди, которые хотят заниматься реальной политикой. Возможно, они были совсем недавно либералами, но пелена иллюзий неизбежно спала с опытом/возрастом/изучением ситуации. Напомню, реальная политика в РФ — это не защита бедной Украины, а построение нации, борьба с этнической преступностью, Господи, даже с ворами в законе. Почти всё это — не эстетично и противно, но реальная политика начинается там, где повестка формируется в зависимости от насущных проблем, а не от абстрактного требования мира, дружбы и жвачки да побольше. 2.Я не исключаю, что правый подъем в России связан с правым подъемом на Западе, на который мы постоянно смотрим. Уже наверняка есть модные парни, которые уловили харизму “новых панков” через континент. Я лично считаю, что эти правые — самые ненадежные, потому что идее мода претит, а моде претит идея. 3.Нынешние консерваторы — это политические наследники русских консерваторов. Тех самых, которых обобщенно зовут черной сотней. Сегодня каждому сколько-нибудь думающему человеку понятно, что самый лучший период в истории России — это период Российской империи. А самая лучшая эпоха в истории Российской империи — это Belle Epoque, время между первой русской революцией и Первой Мировой войной. И каждому понятно, что Belle Epoque — belle не из-за Милюкова и своры его, не из-за большевиков, но из-за русских консерваторов. Да, они проиграли и нам всем стало очень плохо, хуже чем когда-либо. Но это ещё аргумент в пользу правого движения Российской империи: оно было уничтожено, уничтожены были основы общественной жизни и наступила катастрофа. Столыпин мог Россию сделать великой. Тогда в России его предпочли убить. Историческая подоплека — это главное, что разделяет Западных и русских правых. Западные правые — это черносотенцы, которые пытаются спасти свой Западный мир с его основами. Русские правые понимают, что русский мир разрушен уже сто лет как и цель наша — его возрождение. Запад борется против своей исторической вины, комплекса колониста и победителя. Мы такого комплекса не имеем, не имеем сознания победителя, которые сто лет уничтожались: леваки раздавали наши земли, распродавали и уничтожали произведения искусства, предавали забвению или искажали в массовом сознании плоды русской мысли. Мы не имеем комплекса исторической вины, мы, когда прислушиваемся к своему национальному сознанию, имеем лишь уязвленную гордость и реваншизм. Традиционное русское представление о взаимоотношении цивилизаций выглядит так: есть Запад, мы от него отстаем, но должны догнать. Я предлагаю иное видение: Россия, была обречена на левый пиздец из-за того, что была богата и накопила достаточное количество леваков, которые смогли левый пиздец образовать, прошла через него и сейчас готова к своему Возрождению или окончательной смерти. Запад через этот левый пиздец не проходил, но он на пороге его. Образование Советского Союза Социалистических Штатов Северной Америки — это вполне себе вероятное развитие событий. Правда из-за глобализации и развития научно-технического прогресса левакам стало легче любить жертв империализма. Если СССР просто любил всяческих нацменов, то новые леваки активно приглашают арабов, а это значит, что вскоре они смогут очень сильно удивиться, потому что вместе с арабами приезжает частенько Аравия. В общем, Западный мир на грани тотальной катастрофы. Русский мир имеет все шансы не возродиться никогда. Поэтому, когда мы говорим о судьбе правых движений, мы говорим о судьбах цивилизаций. И дело уже не в победе консерватизма или его поражении, но в существовании Запада и России. На фоне происходящих событий, не могу не заметить, как эта картина заиграла для меня новыми красками. И тем тревожнее статус консерватизма как контркультуры, а правой молодежи как новых панков. Ведь у любой контркультуры есть два пути развития. Первый — забвение, такое происходит тогда, когда проповедуемые идеи становятся ненужными и неактуальными даже для меньшинств. Второй – вырождение, такое происходит тогда, когда элитарное упрощается, становиться массовым и превращается в попсу. Теперь давайте на примере субкультур возникших в СССР, продолживших существовать в РФ, докажем вышесказанные тезисы. Стоит понимать, что поначалу почти все субкультуры, возникшие в поздней совдепии были калькой с западных аналогов: хиппи, панки, стиляги. Свой расцвет они получили во времена застоя. Из-за этого может сложиться ошибочное впечатление, что все субкультурные движения не представляли собой чего-то самостоятельного и целостного, а просто являлись быстропроходящим модным веянием, но это не так. Благодаря информационному вакууму к нам из-за зарубежья доносились лишь отголоски происходивших там процессов, поэтому советская молодежь многое додумывала сама, как бы встраивая чуждую им идеологию в советские реалии. Это приводило к казусам, к примеру, советские хиппи почти поголовно являлись детьми советской номенклатуры, — извечный конфликт отцов и детей. Часть стала массовой: стиляги — по сути дела наша сегодняшняя попса. Другие, на первый взгляд, разные субкультуры имели общую черту. И черта эта — алкоголизм. Тотальная неустроенность молодежи помноженная на разруху в стране приводила к страшным последствиям. Вся активная молодежь просто спивалась, не видя никаких изменений вокруг себя. Конечно, и сейчас, можно увидеть панка, но это скорее исключение, чем правило, — субкультура попросту выродилась. Как вы видите хороших перспектив нет нигде, именно поэтому нынешний консерватизм не должен задерживаться в статусе субкультуры, он должен культивировать среди своих адептов осознанность и идейность. Мы не будем всегда против леваков. Мы будем всегда за наши ценности, будь то нация, культура или экономическое процветание. Консерватор может стать консерватором из-за конфликта отцов и детей. Но консерватору стоит отследить это в себе и пресечь. Мы боремся не против родителей, но за них. Мы не ошибемся там, где они ошибались, но не на зло им, а потому что мы — это их естественное продолжение. Мы осознаем то, что не сознавали они, и мы сделаем все, чтобы наши дети были более осознанными, чем мы сами. Совместный труд ХХ и одного ненужного контркультурщика. Источник
