• О ПРОЕКТЕ

Когда члены маленькой французской группы правых националистов “Generation identitaire” захватили в 2012 году здание СТРОЯЩЕЙСЯ МЕЧЕТИ, заявляя что тем самым они отмечают юбилей победы Карла Мартела в битве при Пуатье над армией Омеядского халифата (732 год), который предотвратил арабское вторжение во Францию, – прокуратура французской республики немедленно начала расследование по факту “разжигания расовой вражды”.

Пятеро активистов были задержаны, им были предъявлены обвинения. И вот в этом месяце приговорены к одному году лишения свободы условно. Четверых из них суд приговорил к лишению гражданских прав на 5 лет. В дополнение к этому, организация “Generation Identitaire” была приговорена к штрафу в размере 10.000 евро, а осуждённые четверо активистов обязаны выплатить 24.000 евро в пользу организации “мусульмане Франции”,- официальное подразделение египетских ” Братьев мусульман ” во Франции и собственник мечети. В случае неуплатя штрафа, приговор будет заменен с условного на реальный.

Адвокат идентаристов, Фредерик Пишон, заявил что был поражен суровостью приговора и что решение было политически-мотивированным. “Не могу не сравнить этот приговор с невероятной безнаказаностью активистов Femen, которые ворвались в собор Нотр-Дам”.

Пишон ссылается на инцидент, произошедший в 2013 году, когда активисты Femen ворвались в собор Нотр Дам. Они были обвинены в порче церковного имущества (разбили колокол), а в 2015 году их оправдал апелляционный суд. Два охранника, задержавшие феминисток, получили штраф.

Однако суровый приговор, который получили правые идентаристы, не должен восприниматься как неожиданность. Французская правоохранительная система просто следует новой политике, которая предполагает, что враг общества – это не исламизм, а традиционный фашизм ультра-правых. Эта политика, выработанная министерством юстиции и применяемая прокуратурой, основывается на двух положениях. Первое: несмотря на то, что с 2012 года жертвами исламского террора во Франции стали 250 человек – исламизм не ведёт войны против Франции, или любой другой не-исламской страны. Убийцы исламисты – просто ” одиночки ” либо “психически больные”. Второе предположение основано на том, что если исламисты не ведут войны против не-мусульман, следовательно любая критика ислама и исламизма – это не выражение свободы слова, а проявление расизма.

Отрицание исламисткого террора было юридически оформлено министром юстиции Кристиан Тобира (Christiane Taubira) при президенте-социалисте Олланде. Тобира отдала много позиций в своем министрестве членам ” Синдиката Магистратуры” (Syndicat de la Magistrature) – про-исламскому левацкому союзу судей.

Чтобы понять, что из себя представляет этот “Синдикат Магистратуры”, обратимся к интервью его генерального секретаря, Лоренса Бриссона, которое он дал коммунистической газете “L’humanite” в 2015 году, после теракта в редакции журнала “Charlie Hebdo”: “Мы сталкиваемся с очень серьёзными преступлениями, но не с войной…”

Господин Бриссон также отметился активностью на публичных встречах, принимая позицию исламистов, таких как Марван Мухаммад, основателя “Коллектива против исламофобии” (Collectif contre l’Islamophobie). По иронии, Мухаммад являеетс внуком основателя “Братьев Мусульман”, Тарика Рамадана.

Во время министерства Тобира, прокурор Парижа Франсуа Мулен стал опорой борьбы с терроризмом и главным “отрицателем войны”.
Мулен проявил большую словесную находчивость, каждый раз изобретая новые синонимы для одних и тех же терактов: убийцы становились то “изолированными людьми с проблемами”, то “одиночками”, то ” психически неуравновешенными”, либо “радикализовавшимися в последний момент”. Один террорист удостоился звания ” неофита”.

Все эти иносказания преследуют одну цель: отрицание того факта, что исламистский террор – это организованное движение, а воины джихада – в основном французские граждане, ведущие войну против собственной страны.

Если вы отрицаете, что терроризм – это война, то логично будет отрицать и тот факт, что террористов поддерживают, укрывают, перевозят и финансируют номинально мирные французские граждане.

Дело Джавада Бен-Дауда прекрасно иллюстрирует, как работает этот механизм. Бен-Дауд был задержан за то, что в одной из своих квартир укрывал двоих членов исламистской ячейки, которая совершила теракт в ноябре 2015 года в Париже, убив 130 человек в театре Батклан и на стадионе “Stade de France”. Поначалу департамент юстиции прокуратуры под руководством месье Мулина обвинял Бен-Дауда в “пособничестве преступникам с целью совершения терактов против граждан”. Однако три месяца спустя, когда улеглось общественное негодование, дело Бен-Дауда было перевалифицировано из “пособничества террористам” ” до “укрывательства преступников”.
По изначальной статье Бен-Дауду грозило 20 лет заключения, по второй – всего 3.

Другой исламист, Кобили Траор, который весной 17 года убил пожилую еврейку Сару Халими, был немедленно отправлен в психбольницу. По мнению прокурора Парижа, этот исламист не был ни исламистом ни антисемитом. Его посчитали просто несчастным психбольным. Только заключение экспертов и давление со стороны еврейских медиа вынудили прокурора пересмотреть обвинения. Убийца
Сары Халими теперь проходит по “преступлению на почве антисемитизма”.

В сегодняшней Франции отрицание исламистской войны привело к появлению “анти-расистского движения”. Любой кто осмелится провести параллель между насилием и террором с исламизмом или исламом, рискует тем, что его затаскают по судам по обвинениям в расизме.

До 2012 года французское правосудие рассматривало “расизм” как сложную проблему. В большинстве случаев, полиция отказывалась возбуждать дела по любым заявлениям, связанным с “расизмом”. Они рассматривали всю концепцию расизма как нечто, растворенное в воздухе, не желая терять время на дела, к которым невозможно предоставить нормальные доказательства. Даже если полиция возбуждало дело, оно никогда не доходило до прокурора. Как правило, кейс откладывали в долгий ящик.

Но в 2012 году министр юстиции Кристиан Тобира все поменяла. Она приказала всем прокурорам нанять специального ” атташе по дискриминации”, специального следователя, который занимается делами связанными с расизмом. Она также заставила прокуратуры тесно работать с “анти-расистскими организациями”, что на деле означало приказ плотнее сотрудничать с исламскими “организациями по борьбе с исламофобией”.

В январе 15 года, в свете атаки на редакцию журнала Шарли Эбдо, Тобира издала распоряжение всем прокурорам Франции уделять особое внимание всем проявлениям расизма в стране. С тех пор её ” благие намерения” привели к тому, что критика и протест против ислама или исламизма в любой форме попадают под подозрение в “расизме”. Правительство, вероятно опасаясь гражданской войны, развернуло борьбу с ” проявлениями ненависти к исламу “.

В результате во Франции начались приговоры в рамках ” судебного джихада ” не только против ультра правых, но и против журналистов, писателей, университетских профессоров, светских мусульман, да вообще всех, кого обвинили в “расизме” за опасения относительно исламизма, обоснованные или нет. Распространенный целой сетью исламских организаций, в союзе со всевозможными не-исламскими “анти-расистскими” ассоциациями, “судебный джихад” начал преследовать людей, которые пользовались своим правом на свободу слова.

Источник