Год назад было модно порассуждать о южанах и северянах времен гражданской войны. Small-talk о забвении идеалов одних в угоду порочной природе других. Не знаю, какие увеличительные стекла должны были потребоваться, чтобы рассмотреть всё сто лет спустя, но некоторые вещи никогда не меняются. Действие культового романа «Великий Гетсби» происходит в интересном сеттинге. Штат Нью-Йорк в воображении автора представлен двумя населенными пунктами EastEgg и WestEgg. Каждый раз, когда события застают героев в ситуации морального выбора, нужно обращать внимание на то, где конкретно они находятся. Это придает всем словам определенную окраску. Американская мечта, манифестом которой «Гетсби» и является, связана с WestEgg. Кузница инновационного бизнеса и труда. «Кремниевая долина» в декорациях 20-х годов XX века. Однако, всё не так просто. Книга Фицжеральда никогда бы не стала большим произведением, если бы основывалась на идеальном представлении о богатстве. Поэтому WestEgg поставлен напротив своего зеркала – EastEgg. Последний – безжизненный город «старых денег». Между ними идет незримый диалог, оканчивающийся триумфом синтетического героя, передавшего эстафету от Востока к Западу. Заодно обыгрывающую движение в сторону американского фронтира. В реальной жизни, как мы увидели, всё оказалось несколько сложнее. Большая часть показной динамики противостояния труда и классического капитализма выставлена на витрину и сегодня. «Уолтонам» и «Кохам» героически противостоят «Цукерберги», «Шмидты» и прочие «маски». Например, Кремниевая долина не дает значимого прироста к сияющему на макушке рождественской ёлки потребления 1%. Так, плетется в конце верхних 20%. Чем же живут волею судеб оказавшиеся на вершине социальной пирамиды? “Когда-то великие люди зарабатывали состояния, теперь великая система создает состоятельных людей”. Сказал как-то один неглупый человек. Сегодня все новации в бизнесе и экономике за редким являются результатом капитализации рентных доходов. Рента проявляется в двух формах, обе никак не связанные с социальным содержанием бизнеса: унаследованные деньги и монопольный доступ к определенной рыночной нише (ресурсам). Классическое представление об инновационной экономике требует распределения дохода работникам, выпускающим продукт и предоставляющим сервис для того, чтобы они в свою очередь стали потребителями благ. В рентной экономике в этом нет никакого смысла. 1% делает деньги доступом к рынку капитала, но не рынку труда. Эта история началась давно, но получила необратимое развитие в самом начале 1980-х с ростом технологической составляющей Уолл-стрит. Очень быстро стало понятно, что традиционные деньги просто не успевают оборачиваться со скоростью капиталов на финансовых рынках. Поэтому их просто прекратили оттуда выводить. Рента сегодня составляет от 30 до 50%% всего частного сектора в США. Проценты постоянно растут ибо они производят сами себя, а реинвестирующие целиком и полностью полагаются на дивиденды. Хорошо видно в чьих реальных интересах работает большая машина. С одной стороны правительство Соединенных Штатов постоянно заявляет о снижении подоходных налогов, и они действительно падают с 39,6 до 35%. Но вот налог на дивиденды упал за последние 20 лет с тех же 39,6% до 15%. Кто выиграл больше: те, кто много зарабатывает работая по 12 часов в день или те, кто им платит за работу? Об этом еще упоминают вскользь, а вот то, что налог на недвижимость фактически перестал существовать, забывают говорить. Тут просто море возможностей для спекуляций, никак не контролируемых государством. Видите, как всё интересно. Даже меры по предотвращению кризиса 2008 годы были направлены на то, чтобы установить подпорки к финансовой пирамиде, а не сделать экономику более реалистичной. Посчитали: 74% всех денег миллиардеров в Соединенных Штатах заработаны именно таким образом, через ренты. Прямым или опосредованным доступом к ресурсу: EastEgg купил WestEgg и построил на его месте «PotyomkinWestEgg» на экспорт. Год назад было модно порассуждать о южанах и северянах времен гражданской войны. Small-talk о забвении идеалов одних в угоду порочной природе других. Не знаю, какие увеличительные стекла должны были потребоваться, чтобы рассмотреть всё сто лет спустя, но некоторые вещи никогда не меняются. Кое-что из поругаемых ныне привычек несуществующих «южан» пережило все перипетии и оказалось прямо вот тут под боком в 2010-х. Говоря словами другого классика англоязычной литературы: “В один прекрасный вечер, как раз после возвращения овец, когда животные кончили работать и неторопливо шли на ферму, они услышали доносящееся со двора испуганное ржание. Животные остановились в удивлении. Это был голос Кловер. Она снова заржала, и тогда все галопом поскакали на ферму. Ворвавшись во двор, они увидели то, что предстало глазам Кловер. Это была свинья, шествовавшая на задних ногах. Да, это был Визгун. Несколько скованно, так как он не привык нести свой живот в таком положении, но довольно ловко балансируя, он пересек двор. А через минуту из дверей фермы вышла вереница свиней – все на задних ногах. У некоторых это получалось лучше, у других хуже, кое-кто был так неустойчив, что, казалось, ему требуется подпорка, но все успешно совершили круг по двору. И наконец раздался собачий лай и торжественное кукареканье черного петуха, что оповестило о появлении самого Наполеона. Надменно глядя по сторонам, он величественно прошел через двор в окружении собак. Между копытами у него был зажат хлыст. Наступила мертвая тишина.“
